Широки врата - [8]

Таковы были новые способы завоевания власти. Дурачить всех, кого можно было одурачить, купить всех, кого можно было купить, и убить остальных. Это был третий иностранный государственный деятель, кого нацисты убили в течение года. Первым был румынский премьер Дука. Потом группа бандитов ворвалась в офис канцлера Австрии Дольфуса, католического государственного деятеля, который был ответственен за убийство социалистических рабочих в Вене и бомбардировки жилых кварталов с образцовыми квартирами, которыми восхищался Ланни. А теперь были уничтожены оба подписанты югославско-французского соглашения.

«Боже!» — воскликнул Рауль. — «Что ещё надо людям, чтобы осознать?»

«Намного больше, я боюсь», — был удрученный ответ Ланни. «Ты и я, Рауль, выбрали плохое время, чтобы родиться!»

Глава вторая. Indoctus Pauperiem Pati — Непривычный переносить нищету [6]

I

В молодости Ланни посещал академию Сент-Томас в Коннектикуте, и одним из навязанных ему предметов была латынь. Он продвинулся так далеко, что перевел несколько од из Горация, и в его голове осталось притча о купце, чьи суда потерпели крушение, и он, «непривычный переносить нищету», переоснастил их и снова направил в путь. Ланни думал об этом, когда сидел за завтраком в отеле Крийон с другим римским купцом, хотя тот об этом не догадывался, и слушал его планы о новой экспедиции своих кораблей. За девятнадцать сотен лет мир изменился, и теперь корабли были в воздухе, но на психологию купца это не повлияло.

Робби Бэдду шёл шестой десяток, но у него по-прежнему остались гордость и амбиции, чтобы доказать, что ничто не может одолеть его. Пять лет назад крушение на Уолл-стрите выбило его вчистую за канаты, но он поднялся, вытер кровь с лица и вышел опять на ринг. Тот факт, что отец Робби не назвал его в качестве преемника на пост президента Оружейной корпорации Бэдд, и другой факт, что большая корпорация перестала быть семейным делом Бэддов, такие удары могли окончательно добить менее крепкого бойца. Но здесь был отец Ланни, готовый начать все снова, и показать им из чего был сделан. Под «ними» он имел в виду свою семью, своих друзей, своих деловых партнеров и соперников. Особенно своего старшего брата, который воевал с ним всю жизнь за управление корпорацией Бэдд. И банковскую публику с Уолл-стрита, которая присвоила семейное имя и компанию, которые в течение почти столетия были семейной гордостью.

Договор Робби, как Европейского представителя Оружейной корпорации Бэдд, действовал еще более года, но Робби был на грани отказа от него. Он был готов работать на сурового старого отца пуританина, но он не мог быть счастлив, работая на кучку грабителей, независимо от того, как сильно они ценят его услуги и как относятся к его чувствам. Робби вернулся к мечте своих ранних лет, постройке великолепного нового завода на реке Ньюкасл выше завода Бэдд. Земля была все еще там, и её можно было купить дешевле, чем когда-либо. Достижением Нового курса к концу 1934 года были низкие цены на землю, и скорее всего никто не собирался их повышать.

Сентиментальные чудаки сделали своё дело, и Америка лежала безоружная перед целым миром врагов — так заявил Робби. Оружейная корпорация Бэдд производила в основном оборудование, что Робби назвал «швейными принадлежностями», что означало все, от шпилек до грузовых лифтов. Робби мечтал теперь об оружии будущего и будущем средстве транспорта, самолёте. Весь мир понимается в воздух. Страны, которые хотят выжить, влетят в него. И за закрытыми и хорошо защищенными водами пролива Лонг-Айленд Робби хотел возвести авиационный завод. Вскоре он станет самым большим в мире и придаст имени Бэддов новый и лучший смысл.

В заброшенном складе возле доков Ньюкасла нашёлся эксперт в области аэродинамики, который много экспериментировал. Робби помог ему несколькими тысячами долларов, и они получили важную новую конструкцию лонжеронного крыла с вырезами. Также Робби открыл парня с патентами на радиальный двигатель с воздушным охлаждением, который собирался добавить больше полутораста километров к скорости самолетов. Если они могли бы сделать это, то владели бы миром. Робби горел энтузиазмом. Он организовал компанию и привлёк своих друзей, которые вложили деньги в Новую англо-аравийскую нефтяную компанию вместе с ним и хорошо заработали. Бизнес поднимался, и у людей были деньги, но хороших инвестиций было недостаточно, потому что правительство выкупило большую часть облигаций. Так Робби не имел никаких проблем в продаже акций в Ньюкасле, и взял опцион на землю. Теперь он был в Париже, чтобы переговорить с Захаровым, Дени де Брюином и его компаньонами. Позже он собирался в Лондон, чтобы поискать инвесторов там. Он делал все без рекламы. Он не собирался оставлять шансов публике с Уолл-стрита. — «Поверь мне, сынок, я не собираюсь оставаться бедным человеком». Indoctus pauperiem pati!

II

Робби сидел за хорошо сервированным столиком на двоих, наслаждаясь своим sole meunière[7] и своим Шабли, сухим и хорошо охлажденным. Бизнес не влиял на его аппетит, наоборот, он всегда пользовался удовольствиями жизни, когда это было возможно. Несмотря на его редеющие волосы и тяжелую работу он выглядел здоровым и цветущим. Он любил рассказывать о своих делах. Даже не хвастаясь, он рассказывал со спокойной уверенностью о своих удачах, забывая свои неудачи. Он тщательно всё изучил и убедил себя, что авиация станет индустрией будущего, единственной отраслью без перепроизводства. Она обладала преимуществом, что её продукция была одновременно мирного и военного назначения. Можно было выпускать «самолеты массового спроса», а затем при нескольких изменениях в конструкции перейти на выпуск учебных самолетов и, возможно, и истребителей. «Наша страна спит», — объявил всегда бдительный патриот, — «но придёт день, когда все будут благодарны нескольким людям, которые научились проектировать высокоскоростные самолеты и их быстро производить».