Шипы и розы - [9]

— Но ты вовсе не обязан в корне менять из-за этого свою жизнь, — сказала она.

Пальцы Стюарта с такой силой сжали ее плечо, что Розлин поморщилась. Заметив это, он тут же извинился и убрал руку.

— Думаешь, я не в состоянии справиться с ролью отца?

Его напряженно застывшее лицо излучало такой гнев, что она смутилась.

— Да нет, просто я считаю, что ты должен чем-то жертвовать. Я и одна прекрасно… — Она не договорила, заметив в его голубых глазах опасный блеск.

— Ты будешь не одна, с тобой будет мой ребенок, — напомнил Стюарт.

Розлин вдруг поняла, насколько наивно с ее стороны было не предвидеть этого проявления собственнического инстинкта, но решила проигнорировать этот враждебный тон.

— Ребенок будет и с тобой, но только не постоянно. Именно это я все время и пытаюсь объяснить.

— Ты, значит, пожалуешь мне право посещения?

Розлин не знала, что поразило ее больше: сама идея или горечь, прозвучавшая в голосе Стюарта.

— Нам не нужны официальные соглашения, — сказала Она.

— Это ты сейчас так говоришь, а что будет, когда на сцене появится очередной Кевин? Тебе не приходило в голову, что я не хочу быть «отцом на полставки»?

О чем это он, удивилась Розлин. Ведь и так ясно, что других вариантов нет. Она просто не узнавала своего старого друга. Сейчас перед ней стоял незнакомец, который к тому же ей не слишком нравился.

— Ты говоришь ерунду, — бросила она.

— Нет, не ерунду! — упрямо возразил он. — Я не собираюсь пускать все на самотек, когда речь идет о моем ребенке.

— Нашем, — тихо поправила его Розлин.

— Что?

— Нашем ребенке. — Ее голос быстро набрал силу. — Ты все время называешь его своим, забывая, что я тоже имею к нему некоторое отношение, — с сарказмом напомнила она. — Какой же я была дурой, вообразив, что наша давняя дружба облегчит дело! Уж если мне суждено было завести роман на одну ночь, лучше бы его героем стал незнакомец. Так было бы гораздо проще!

Стюарт побледнел, и его голубые глаза засверкали еще ярче.

— Задним умом мы все крепки. Но теперь уже ничего не поделаешь, отец ребенка — это я, и тебе придется привыкнуть к мысли, что я никуда не денусь.

— Даже в Шеффилд? — язвительно напомнила Розлин и поняла, что ее стрела попала в цель.

— Мне обязательно нужно ехать туда. Если бы я мог, то отменил бы эту поездку. Но завтра я вернусь, и мы продолжим разговор.

— Завтра я буду на работе, — сообщила она.

— Оставайся здесь и жди меня, — жестко произнес он.

Может, Стюарт и привык, что когда он раздает приказы, люди вскакивают и делают под козырек, но от нее он такого не дождется, возмущенно подумала Розлин. «Оставайся и жди». Размечтался!

— Спасибо, Кевин. Ты не обязан этим заниматься.

— Розлин, несмотря на то, что между нами произошло, я надеюсь, что мы можем общаться как цивилизованные люди, — несколько напыщенно ответил Кевин. Впрочем, он никогда не отличался непринужденностью манер.

— Я действительно тебе благодарна, — тепло откликнулась Розлин.

Она передала ему книги и грустно оглядела опустевший кабинет, в котором не осталось ее вещей.

— Зря ты не разрешила мне поговорить с моим коллегой о твоем увольнении. — Он неодобрительно нахмурился. — Тебе должны выплатить компенсацию. Как адвокату, мне это совершенно ясно. Я бы сам представлял твои интересы, но это не моя сфера.

Его забота тронула Розлин.

— Спасибо, но я решила, что не стоит связываться. Кроме того, мне никто не сказал напрямик, что меня увольняют потому, что мать-одиночка не соответствует имиджу сотрудника фирмы «Вильсон и Сторм». Они тщательно следили, чтобы эта фраза не была произнесена вслух, так что все было обставлено исключительно корректно. Ты же знаешь, Кевин, место в совете директоров было обещано мне только на словах, и никаких документов на этот счет нет. Кроме того, меня не уволили в прямом смысле этого слова. Я могла бы работать и дальше, если бы согласилась на понижение в должности.

— Но они знали, что ты на это не пойдешь.

Розлин кивнула. Уже то, что четыре года назад ее, женщину, приняли на работу в известную, но очень консервативную бухгалтерскую фирму, было большой победой. Ей дали возможность показать себя в конкурентной борьбе, и она с радостью приняла вызов. Розлин зарекомендовала себя так хорошо, что с полгода назад ей неофициально сообщили, что собираются ввести в совет директоров. И вот теперь выяснилось, что ее готовы перевести на должность с пониженной нагрузкой.

— По-моему, это просто ханжество, — заявил Кевин, когда она рассказала ему об этом.

Несмотря на всю свою обиду и злость, Розлин улыбнулась. Кто бы мог подумать, что настанет день, когда консервативный и скованный всяческими условностями Кевин станет защитником современной морали! С виду он производил впечатление человека дерзкого и азартного, но на самом деле всегда соблюдал осторожность и не любил рисковать. Только в зале суда адвокат Холл становился грозным и даже безжалостным противником.

Стопка бумаг выскользнула из рук Розлин и рассыпалась по полу. Чертыхнувшись, она опустилась на колени и стала их собирать. Кевин присоединился к ней, и она удивилась, что он рискнул помять свои как всегда безупречно отглаженные брюки в тонкую полоску. Этот человек всегда очень следил за своей внешностью и носил только вещи, сшитые на заказ дорогим портным.