Шифр Шекспира - [95]
— Что, больше нам видеть не позволяется?
Он улыбнулся:
— Можете смотреть сколько угодно. Я просто подумал, что вас больше заинтересует обложка.
Сэр Генри и Бен сгрудились у меня за спиной. На кожаном переплете была вытиснена золотом фигура летящего орла с ребенком в лапах. Книга словно загудела в руках.
— Узнаете эмблему? — спросил ректор.
— Дерби, — прошептала я.
— Дерби, — повторил он. — Отцу Уильяму прислал ее граф Дерби.
— Шестой граф, — отозвалась я. — Его тоже звали Уильямом.
Воздух в комнате трещал от напряжения.
— «Меня зовут Уилл», — пробормотал Бен.
— Уильям Стэнли, — сказала я.
— Стэнли? — переспросил сэр Генри. — Значит, все вместе…
— Вместе выходит «W.S.». Как у Шекспира.
Я кивнула. Уильям Стэнли, шестой граф Дерби, был самым свежим претендентом в Шекспиры: образован, аристократичен, хорошо сложен. Вдобавок он писал пьесы. Отличные качества для того, кто мог бы написать «Гамлета» и остальное. Только вот с Шекспиром их ничего не роднило… кроме имени.
Ректор пытливо разглядывал нас, пока мы, как громом пораженные, таращились в книгу. Потом в дверь постучали.
— Войдите, — произнес ректор.
В дверях показалась голова молодого священника. Вид у него был встревоженный.
— Вам звонят, монсеньор.
— Ответь сам.
— Это его преосвященство, архиепископ Вестминстерский.
— Извините. — Армстронг вздохнул и вышел.
— Не нравится мне все это, — тихо сказал Бен, едва закрылась дверь. — Делай что нужно, и уходим отсюда.
В углу стоял видавший виды копир. Я включила его. Раздалось гудение — аппарат ожил. Однако для работы ему требовалось разогреться.
— Значит, Стэнли? — переспросил еще раз сэр Генри, бросая на меня острый взгляд.
— Связи никакой. — Голос все еще звучал издалека, словно пролетал целый материк с бескрайними степями и лесами. Книга в руках, казалось, дрожала, как крышка рояля.
Я открыла ее снова. На авантитуле виднелся рисунок побуревшими от времени чернилами: чудовище с длинной лебединой шеей и головой, распростертыми крыльями орла, переходящими в кабаньи рыла, когтистыми лапами и оперенным хвостом. Одной лапой оно держало младенца в корзине, другой сжимало копье.
— Химера! — произнес сэр Генри.
— Орел, лебедь, вепрь и боров, — стал перечислять Бен. — Дерби и Уилл. Леди Пембрук, Сладостный лебедь. Вепрь Оксфорда и боров Бэкон.
— И еще кое-кто, — прошептала я.
— Где? — Он наморщил лоб.
Я указала на лапы:
— Правая, с ребенком в корзине, действительно от орла. Но другая, с копьем, по-моему, принадлежит соколу.
— Герб Шекспиров! — воскликнул сэр Генри. — Сокол, держащий копье.
Меня передернуло. Мисс Бэкон была права. Права и еще раз права.
— Они все в этом замешаны, — сказала я.
Знать бы в чем. Что там писал Уилл? «Кое-что из воздушных замков, или, как вы их называете, небылиц и безделок, которые некогда создала наша химера, не должно раствориться во мраке Всепоглощающей Ночи».
Только ли желание издать пьесы сплотило их, или нечто большее?
Под чудищем кто-то изящной рукой написал несколько строк из сонета. Сэр Генри прочел их вслух:
Почерк был тот же, что и в письме к Сладостному лебедю. Внизу страницы виднелась немного небрежно сделанная приписка: «Людей переживают их грехи, заслуги часто мы хороним с ними».
— «Юлий Цезарь», — сказал Бен.
— Нет, Офелия, — мотнула я головой.
На меня недоуменно воззрились.
— Офелия Гренуилл. Она тоже цитировала эту реплику, когда писана миссис Фолджер.
Профессор Чайлд будто бы предостерегал ее от молчания. И она сдержала слово — перефразировав слова из «Юлия Цезаря». Как у нее было? «Пишу вам… чтобы заслуги нас пережили, а грехи остались погребены».
Я вздрогнула. Один раз она, подобно лукавым Макбетовым ведьмам, дала совет, который надо было понимать буквально — смотреть, куда указывает Шекспир. Может, и погребение упоминалось не для красного словца?
Так что Офелия похоронила с собой?
Меня вдруг бросило в холод.
Не она и не с собой.
Мисс Бэкон была права. Права и еще раз права. В совокупности выходило две правды. Если разбираться подробно, Делия Бэкон утверждала следующее: все пьесы Шекспира написал сэр Фрэнсис Бэкон, в то время — глава тайного общества. А еще она верила, что истину о личности автора можно установить, вскрыв могилу Шекспира.
Я удивилась и перевела взгляд на отрывок сонета из книги Дерби. «Пусть похоронят плоть мою и с ней позор наш — имя, коим был я зван». Делия Бэкон не просто поверила в это, а попыталась доказать.
— Попыталась? — фыркнул сэр Генри. — Что значит — попыталась?
Монсеньор Армстронг, не прерывая разговора, оглянулся на нас из-за дверей.
Я понизила голос:
— Она добилась разрешения вскрыть надгробную плиту в стратфордской церкви Святой Троицы. Осталась одна бдеть у алтаря и уже собиралась сломать надгробие, но не нашла в себе сил это сделать. В надгробной надписи, как вы помните, содержится проклятие. Оно-то ее и удержало. По крайней мере так она писала своему другу Натаниэлю Готорну. Правда, в то время Делия наполовину лишилась рассудка. А если она действительно открывала могилу и что-то увидела? Сохранилось ли это где-нибудь?
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…
С детства Лиза Кот была не такой, как все: её болезнь – гиперамнезия – делала девочку уникальной. Лиза отчетливо помнила каждый день своей жизни. Но вскоре эта способность стала проклятьем. Слишком много в голове Лизы ужасных воспоминаний, слишком много боли она пережила, слишком много видела зла. Но даже ее сверхмозг не может дать ответа, как все изменить…
На озере рыбачат два друга. На пляже развлекается молодежь. Семья с маленькими детьми едет на машине в отпуск. На первый взгляд, эти люди не связаны друг с другом. Но… Каждый из них совершает маленькую ошибку. Судьба, а может, и рок, сводит героев в одно место, в одно и то же время… И вот уже один погибает, другие переживают смертельный ужас, а третий – на пороге безумия из-за сжигающего его душу чувства вины.
Главные старты четырехлетия уже не за горами и всё, к чему стремился Дима, совсем скоро может стать реальностью. Но что, если на пути к желанному олимпийскому золоту встанет не только фанатка или семейство Аргадиян? Пути героев в последний раз сойдутся вновь, чтобы навсегда разойтись.
Журналист Бен Вайднер зашел к своей новой знакомой и обнаружил, что она убита. Молодую женщину утопили в ванне на глазах ее семилетнего сына. На стене в ванной журналист прочел надпись: «Вас будут окружать мертвые» – предсказание, которое он услышал от ясновидящего. Бен сразу же попал под подозрение. Он отчаянно пытается доказать свою непричастность к страшному преступлению. Но тут происходит новое убийство, а улики опять указывают на Бена Вайднера…