Шифр Шекспира - [28]

Я стояла на пороге, стиснув книгу в руках.

— С чего мне тебе верить?

— Понимаю, как тут не усомниться? — согласился Бен. — Однако у меня была уйма возможностей тебя убить, и я этого не сделал. Повторюсь: Роз хотела тебя защитить, потому и наняла меня. Это моя работа, Кэт. Я владею охранным предприятием. Не заседаю, — объяснил он, чуть улыбнувшись, — а, что называется, стою на страже.

— Так все говорят.

Во время этой тирады пистолет таинственным образом исчез из виду. Бен быстро обошел меня и закрыл дверь. Я вдруг заметила, как он высок, а глаза у него зеленые, широко посаженные. Бен откашлялся и продекламировал:

В делах людей бывает миг прилива;

Он мчит их к счастью, если не упущен,

А иначе все плаванье их жизни

Проходит среди мелей и невзгод.[14]

Должно быть, Роз и ему оставила письмо с указаниями. Это была ее любимая цитата из Шекспира, хотя она и стеснялась в том признаваться — ввиду того, что излюбленными цитатами, как правило, становятся самые душещипательные и банальные фразы. Однако этот отрывочек из «Юлия Цезаря» иллюстрировал «философию счастливого случая», которой она руководствовалась в жизни и которую пыталась привить мне. Когда же я в самом деле начала ей следовать — ухватилась за возможность поработать в театре, — Роз стала возмущаться, клеймя мой уход из науки изменой, трусостью, эгоизмом. В день разрыва я бросила эту цитату ей в лицо и только потом вспомнила, кому по пьесе она принадлежала: Бруту — сначала ученику, затем убийце.

Меня передернуло.

— Выходит, она знала? Знала, что рискует моей головой?

— Сядь и отдай мне книгу.

Я отступила назад.

— Да не нужна мне она, — втолковывал он. — Дай руку осмотреть.

Я опустила взгляд. Густой потек крови змеился через всю обложку каким-то иероглифом, пятная засевший в ней осколок. Я, не сходя с места, выронила книгу, следя за ее падением. Длинный порез на ладони кровоточил. Меня качнуло к столу, где я упала в стоящее рядом кресло.

— Спасибо, — сказал Бен, подбирая фолиант. Его он положил на стол, а рядом поставил красный чемоданчик-аптечку, извлеченный из саквояжа.

Потом Бен начал промывать мою рану салфетками, смоченными в антисептике. Я поморщилась. Он был очень осторожен, просто от жидкости сильно щипало.

— У тебя нет догадок по поводу нападавшего?

Я покачала головой:

— Нет. Кроме той, что Роз убил именно он. Представил ее тенью отца Гамлета.

Бен посмотрел вопросительно, и я рассказала ему об отметине на шее.

Поначалу он ничего не ответил — знай разглядывал порез как ни в чем не бывало. Никаких эмоций — ни удивления, ни недоверия. Ничего.

— Вот, — выговорил он спустя минуту, отпуская мою руку. — Так получше будет. Если хочешь, забинтую, но на воздухе заживет быстрее. А почему ты решила, что это был тот убийца?

— Он сам мне сказал, когда приставил нож к горлу: «Что в имени?» — В моем исполнении угрозы не получилось — только странное шипение. — «Роз свое поменяла — теперь она тень отца Гамлета. Может, мы и тебя переименуем».

Бен снова ничего не ответил, только стиснул зубы.

— Он еще оставил мне вот что. — Я сунула здоровую руку в карман и вытащила страницу фолио. — Читал «Тита Андроника»?

— Смотрел кино.

Я положила лист перед ним. Бен начал читать, цепенея на глазах.

— Чтоб тебе… прости, Господи, — обронил он через минуту.

— Хочешь меня защитить, — тихо сказала я, — держись от него подальше.

Бен встал и подошел к окну. Ему налицо упали рассветные блики.

— Для этого, Кэт, мы должны действовать сообща — иначе никак. Значит, мне нужно быть в курсе всех твоих действий. Нужно знать, что ты ищешь.

— Разве она не сказала?

— Нет. Только то, что ты охотишься за какими-то сведениями. Я ответил: «Спасибо, не надо. Знаю, военные ядерщики и биотехнологи дорого платят за это удовольствие». А она отмахнулась. Сказала, что ищет истину с большой буквы: «В прекрасном — правда, в правде — красота. Вот знания земного смысл и суть…»[15] — Он усмехнулся. — Не надо на меня так смотреть. Я тоже кое-что читаю. Иногда даже Китса. У тех, кто умеет обращаться с пистолетом, эта способность не атрофирована. К тому же я только передал ее слова.

— Все же больше, чем досталось мне, — только коробочка в золотой обертке. Приключение и тайна — так она выразилась. И вот к чему это привело. — Я открыла книгу и подтолкнула ее к Бену. Между страниц лежала найденная в кабинете записка. На второй взгляд она оказалась еще меньше — крошечный, сложенный вдвое листочек.

«Уж он-то, верно, все объяснит: на какую из яковианских пьес намекала Роз и где — а главное, что — я должна искать в первом фолио? А может, в записке есть кое-что поценнее: ответы. Или извинения».

Бен склонился над ней и прочел:

— «Для Кэт», — после чего передал ее мне.

Листок хрустнул, когда я разворачивала его. На нем заглавными буквами, карандашом, были выведены два слова: «Чайлд. Корр.».

— Загадочно, — произнес Бен. — Что, по-твоему, это может значить?

— Ну, «Корр.» — сокращенное «корреспонденция», — ответила я, морща лоб.

— Стало быть, переписка. А «Чайлд.» — тоже сокращение? Кто он? Или она? Старый знакомый? — Его вопросы валились на меня камнепадом.

Я покачала головой: