Шифр Магдалины - [128]

— Позволь мне попробовать, — предложила она. И опершись на бедро, подняла большой палец вверх.

Буквально через минуту рядом с ними затормозил грузовик. Водитель был явно разочарован, увидев, что Клементина не одна, а в сопровождении двух мужчин, но сотня франков, которые ему протянул Данфи, мгновенно умиротворили его.

— Benvenuto al bordo![109] — воскликнул он и, включив зажигание, помчался в сторону Италии.

Опасения Данфи по поводу того, что Гомелеса могут не пропустить через границу, не оправдались. Одинокий пограничник, встретивший их в Глоренце, сделал вид, что девяностодвухлетний пассажир с паспортом, просроченным на целых пятьдесят семь лет, его немного беспокоит, но все признаки беспокойства мгновенно испарились, как только Джек протянул ему стофранковую купюру. Через несколько минут они уже ехали по направлению к Больцано.

В Больцано они приобрели пару чемоданов, кое-что из одежды и сели на первый поезд до Триеста. Разместившись вместе с Клементиной и Гомелесом в купе первого класса, Данфи вслух задался самым главным вопросом: каковы на самом деле цели «Общества Магдалины»?

Гомелес не отрываясь смотрел в окно на бесконечное поле подсолнухов.

— Они очень изменились, — произнес он. — В прежние времена цели у них были…

— Благородные? — подсказала Клементина.

Гомелес кивнул:

— Думаю, да. Они боролись с инквизицией. Пытались противостоять террору. Но что-то случилось, и то, что начиналось как религиозная битва, закончилось обычной битвой за власть. Впрочем, это неудивительно. Состояние «Общества Магдалины» огромно.

— Я не могу понять одного, — сказала Клементина, — каким образом они надеялись установить монархию? Монархию в прямом смысле слова. Они явно отстали от времени.

Гомелес мрачно усмехнулся и покачал головой:

— Не уверен. Боюсь, они всегда шли в ногу со временем. Вы забываете о том, каким удивительным очарованием обладает монархическая идея и как она притягательна. Вспомните, что происходило, когда погибла принцесса Диана. Вся Европа встала на дыбы. Поэтому я не думаю, что реализовать этот их проект было бы так уж трудно. По крайней мере не так трудно, как объединить Европу. В тех немногих случаях, когда я пытался обсуждать с ними упомянутую тему, мне отвечали, что вопрос заключается лишь в правильной организации очередной предвыборной кампании. Схема та же: грандиозная рекламная кампания, лоббирование по всем возможным каналам, а где нужно, и подкуп влиятельных лиц. В конце концов во всех странах Европейского Союза будет проведен референдум. Европа — континент в основном христианский, и монархию предполагалось ввести чисто символическую, «конституционную», которая должна стать чем-то вроде вдохновляющей идеи для дальнейшего развития ЕС.

— И вы думаете, им бы все это удалось? — спросила Клементина.

Гомелес пожал плечами:

— Их состояние огромно. И они готовы потратить его все до последнего цента ради достижения своей главной цели. Вспомните, ведь они не останавливались ни перед какими тратами ради того, чтобы сбылись пророчества.

— Но каков их план? — спросил Данфи. — Чего они на самом деле хотят?

Гомелес бросил на него внимательный взгляд.

— Они полагают, что, как только исполнятся все пророчества, на земле наступит Золотой век. Подавляющее большинство членов «Общества» не задумываются о том, что произойдет на следующий день после его наступления, так же как большинство из нас не задумываются о том, чем будут заниматься, очутившись в раю. Все просто хотят туда попасть. И точка. Но в отсутствие Вознесения или чего-то подобного, полагаю, «Общество Магдалины» превратит Европу в теократическое государство, христианскую версию Ирана Хомейни. Затем, как мне представляется, «Общество» займется тем, что попытается расширить свое влияние на обе Америки. А потом начнет великое очищение владений Меровингов от грешников. Я слышал, как они уже обсуждали подобные планы. Они называют это Прижиганием. И вот тогда пощады не будет никому.

Через час поезд прибыл в Триест. И именно там, в гостинице у моря, Данфи понял, что имел в виду Гомелес, когда говорил, что «нас не будет ни в одной стране на земле».

«Стенсил» представлял собой небольшое двухмачтовое судно в сорок пять футов длиной, с потрепанными парусами красного цвета и корпусом, который давно не мешало бы покрасить. Его изготовили в Чили в 70-е годы. На судне имелись две каюты: одна в носовой части, другая на корме. Кроме того, оно могло похвастаться элегантным салоном, отделанным красным деревом и тиком. Несмотря на обилие несомненных недостатков, у судна было по крайней мере два столь же несомненных достоинства: оно было из дерева, и оно было выставлено на продажу. Они купили его за 60 тысяч фунтов наличными, но Клем тем не менее не переставала бурчать, что гораздо практичнее было бы что-нибудь из стекловолокна. Гомелес не желал ничего слушать: он настаивал только на дереве.

Вечером они отплыли по прямому курсу к Венецианскому заливу. А у оконечности полуострова Истрия сменили направление. Повернув на юго-восток, устремились к побережью Далмации, где среди сотен крошечных островков и тысяч удобных бухточек могли легко затеряться.