Шицзин - [72]

Иногда китайский образ, будучи понятным для китайского читателя, требует своего раскрытия и объяснения для читателя русского. В точном филологическом переводе таким средством раскрытия непонятного образа служит обычно примечание, однако в поэтическом переводе это обычное средство явилось бы моментом, тормозящим непосредственное восприятие стиха, и поэтому требуется найти иные способы разъяснения текста. Таковы были — среди прочих — трудности, вставшие перед переводчиком «Шицзина». Остюда — длинные подзаголовки к стихам в русском переводе, которыми автор его стремился подготовить читателя к свободному восприятию самого стиха, тогда как в китайском тексте заголовком к каждому произведению служат два или четыре слова первой строки. Иногда — в целях разъяснения китайского образа — оказалось необходимым добавлять в русском переводе одно или два слова, отсутствующие в самом тексте, как, например, в стихах:

Признак зловещий; здесь только лисица красна;

Воронов видишь — здесь только их стая черна.

Слова «признак зловещий» переводчиком добавлены,— на увидеть лисицу и ворона было для древних китайцев именно «зловещим признаком», и без этих пояснительных слов китайский образ остался бы для русского читателя нераскрытым или пришлось бы обесцветить его примечанием.

Основной же трудностью является передача китайского ритма. Начать с того, что «Книга песен» записана иероглифами, древнее чтение которых до сих пор еще полностью не установлено. Особенности китайской архаической ритмики также остаются неизвестными. До сих пор окончательно не разрешен вопрос— строился ли ритм китайского архаического стихотворения, как средневекового, на чередовании так называемых «ровных» и «косых» тонов,— т. е. на чередовании односложных слов, произносимых с различной длительностью и высотой,— или строился он на чередовании ударных и неударных слогов, как ритм нашего стихотворения. Если бы он строился на чередовании тонов, то, как известно, в русском языке средств передать такой ритм не существует и это ясно всякому, кто хоть раз слышал декламацию китайцами своих стихов. Были попытки «приблизиться» к китайскому ритму в стихотворном переводе путем механической замены китайского слова-слога русской стопой, но трудно назвать это даже «приближением» — так как подобное приближение ничего не давало бы русскому читателю: эмоциональная близость к китайскому ритму таким путем не достигается, тем более, что каждый из видов русской стопы создает свое особое впечатление. Передача китайского слога русской стопой еще имеет некоторое значение при переводе средневековых китайских четверостиший для обозначения цезуры или при переводе произведений с меняющимися китайскими ритмами; можно признать, что в переводе расстановка ударений на каждом значимом слове русского стиха повышает поэтическую выразительность слов, но из этого совсем не следует, что и архаическое китайское стихотворение можно переводить, заменяя слог-слово стопой. Достаточно сказать, что, утеряв свое древнее звучание, ритм произведений, вошедших в «Книгу песен», стал крайне однообразен, почти везде наблюдается в песнях «Шицзина» по четыре словаслога в строке. Естественно, что при этих условиях механическая замена слова стопой крайне обесцветила бы русский перевод, особенно если бы переводчик ограничил себя двухдольными размерами, как это обычно принято. Необходимо упомянуть, что в средневековой китайской поэзии, например в четверостишиях, обычно имеется пять или семь значимых слов в строке: если переводить каждое китайское слово русским, ставя на каждом русском слове ударение, хотя и не удается передать китайский размер, все же повышается поэтическая выразительность русского перевода. Но язык «Книги песен» настолько лаконичен, что ограничиться одним русским словом для передачи одного китайского совершенно невозможно и не только в стихотворном, но даже и в прозаическом литературном переводе этого памятника. Не приходится уже и говорить о таких встречающихся в книге специфических словах, как «конь с левой задней белой ногой» (все это выражено по-китайски одним словом). С другой стороны, в «Шицзине» нередко встречаются целые строки, наполненные экскламационными словами, переводить которые слово в слово по-русски было бы также крайне затруднительно. Но имеется еще одно возражение против замены китайского слова-слога русской (обычно двусложной) стопой: ограничив себя восемью или десятью слогами в строке, переводчик из-за многосложности русского языка обычно бывает не в состоянии уложить китайскую строку в русскую и принужден большей частью прибегать к удвоению строк в переводе против китайского оригинала; другими словами, переводчик, стремясь приблизиться якобы к китайскому ритму, на деле разрушает ритм китайских стихов. По всем этим соображениям переводчик вынужден был отказаться от бесплодных попыток передачи ритмов «Книги песен». Это не значит, однако, что переводчик дал себе полную волю в выборе размеров для перевода архаических китайских стихотворений. Учитывая торжественность языка «Книги песен», переводчик чаще всего прибегает к дактилю, сообщающему торжественность и пафос русскому стиху и вызывающему у нас ассоциации с переводами древней классической прозы. Учитывая неровности в размере некоторых китайских стихов (отступления от четырехсложного размера в некоторых строках), переводчик часто пользуется в таких случаях паузниками (ямбо-анапестическим и хорео-дактилическим стихом) или же дает неравное количество стоп в строках. Как уже говорилось, удвоение количества строк в переводе приводило обычно к разрушению архитектоники строк и системы рифм китайского оригинала. Сохраняя количество строк китайского оригинала в русском переводе, переводчик сохраняет при этом в большинстве случаев и китайскую архитектонику строк, и систему рифм, и таким образом передает своеобразие архаической китайской поэзии. Эта особенность древнего стиха тем более заслуживает внимания, что целый ряд литературных приемов, с ним связанных (рефрены, перемена рифм в смежных строфах при неизменности остальных слов, игра перестановкой строк и т. п.) свидетельствуют о высоком уровне литературы той эпохи. Таковы в общих чертах принципы настоящего русского перевода «Шицзина».