Шейх - [23]

Джамал мысленно с этим согласился.

— Послушай, Зара, — собрав остатки терпения, сказал он. — Саха, Лейла и Амар — мои наложницы. Тебе предстоит прислуживать им здесь, в гареме, так что запомни следующее: нрав у Сахи вспыльчивый, под стать ее рыжим волосам; Лейла ласкова, как котенок, но берегись ее коготков; а Амар может стать твоим злейшим врагом, если ты вздумаешь ей перечить.

— Но почему от твоей новой рабыни так ужасно воняет? — с любопытством спросила Нафиса.

— Совсем забыл представить тебе Нафису, главную женщину в моем гареме, — с комичной серьезностью спохватился Джамал. — Познакомьтесь и постарайтесь не ссориться… Так вот, — продолжал он, обращаясь уже только к Нафисе, — от нее так пахнет, потому что она была рабыней на конюшне.

— На конюшне? — в ужасе всплеснула руками Саха.

— Должно быть, она очень провинилась перед тобой, мой господин, — не без ехидства эхом отозвалась Амар.

Морщинистое лицо Нафисы чуть смягчилось, что можно было истолковать как сочувствие.

— Пойдем со мной, Зара, — сказала она. Я помогу тебе избавиться от этих мерзких запахов.

Девушка молча последовала за ней, желая лишь одного — поскорее принять ванну.

Купальня была уже готова. Над ней поднимался пар, а в воздухе разливался пряный аромат солей и трав. Неглубокий бассейн занимал всю обширную комнату, смежную с главной залой гарема; стены ее были выложены квадратами белого мрамора и голубого лазурита.

Зара разделась и с наслаждением окунулась в горячую воду.

— Позволь мне выбросить твою одежду, Зара, — мягко обратилась к ней Нафиса. — Кстати, почему ты в мужском платье, да еще и синем?

— Я всегда так одеваюсь, — ответила принцесса и, спохватившись, пояснила: — Не по-мужски, конечно, но синий — традиционный цвет моего народа.

— Так ты берберка? О Аллах! Как же ты оказалась здесь, бедное дитя?

— Мой отец — кади Юсуф, повелитель берберов с Рифских гор. Я была в походе вместе с ним, когда шейх Джамал взял меня в плен.

— Кади взял тебя с собой, вместе с воинами? — изумилась Нафиса. — Но ведь ты женщина!

— У отца нет сыновей, — печально покачала головой Зара. — Я его единственный оставшийся в живых ребенок, и он воспитывал меня как мальчика.

— И заставлял участвовать в своих бандитских вылазках?

— Нет, не заставлял, я сама хотела всегда быть рядом с ним. И мы не считаем себя бандитами, Нафиса. Мы — свободные люди и хотим равноправия. Что же касается караванов султана, то да, мы нападаем на них, но виноват в этом сам Мулай Исмаил, обложивший нас непомерными налогами.

— Я ничего не понимаю в этих делах, — пожала плечами Нафиса и протянула Заре полотенце. — Но, Аллах свидетель, ты прекрасна, и поэтому все мужчины — даже враги — прежде подумают о том, как бы затащить тебя к себе в постель, и лишь потом — о мести.

В ее словах было столько горечи, что Зара поневоле задумалась, сколько же пришлось пережить этой женщине.

— Ты права, моя добрая Нафиса, она действительно прекрасна.

Зара испуганно обернул ась на голос: в дверях купальни стоял Джамал.

— Что ты здесь делаешь? — вскрикнула она, пытаясь закрыться полотенцем.

— Это мой дом, я могу заходить куда хочу и когда пожелаю.

— Так, значит, ты будешь следить за мной, даже когда я моюсь?

— Ты моя рабыня, а я твой хозяин. И мне решать, что можно, а чего нельзя.

Он неторопливо подошел к краю бассейна, опустился на резную деревянную скамью и скрестил ноги.

— Можешь продолжать, Нафиса, мне интересно послушать, что ты скажешь дальше.

Та почему-то сразу замолчала, хотя вовсе не казалась обеспокоенной его появлением, и Зара закусила губу, чтобы сдержатъ резкие слова ответа. Быть может, это в порядке вещей, когда хозяин наблюдает за купанием своих рабынь?

— Господин имеет полное право быть здесь, словно прочитав ее мысли, не громко, так, чтобы слышала только она, заметила Нафиса. — Привыкай, девочка, отныне тебя не должно это смущать.

И снова Заре почудилась в ее голосе какая-то тайная горечь.

Еще какое-то время шейх продолжал смотреть на нее, но постепенно его взгляд становился все более рассеянным, словно он о чем-то задумался. Затем он решительно встал, жестом подозвал к себе Нафису, быстро шепнул ей на ухо пару слов и покинул купальню. Женщина вышла вслед за ним, но тут же вернулась, держа в руках небольшой узелок.

Зара облегченно вздохнула, закуталась в полотенце и вышла из бассейна.

— Вот твоя одежда, — сказала Нафиса, протягивая ей узелок. — Примерь.

Девушка удивленно взглянула на маленький, размером с два кулака, сверток.

— Это шутка?

— Ни в коем случае.

— Но что в нем может поместиться? — недоверчиво спросила Зара.

— Развяжи, увидишь.

Заинтригованная, Зара последовала ее совету и подобно факиру стала доставать оттуда предмет за предметом: алый газовый лиф, шаровары из тончайшего шелка цвета слоновой кости, чисто символическое подобие джеллабы, сшитое из неизвестной ей розоватой ткани, и, наконец, вуаль, больше похожую на бледно-желтую паутинку. Качество материала и высочайшее искусство портных говорили сами за себя, но принцессу сразу насторожили две вещи: во-первых, вся одежда была практически прозрачной, а во— вторых, ее могла бы носить жена шейха, в крайнем случае — его наложница, но никак не рабыня. Это было ясно с первого взгляда.