Шестой уровень - [9]

— Русские! — закричали японцы, когда тоже пришли в себя.

   — Хрен вам, — сказал штурман, — стали бы русские в желтый цвет подлодку красить.

   — А че? — пожал плечами старпом. — Может, у них другой краски не было. Может, желтая была дешевле: рыночные отношения все же...

  Теперь оба убедились в том, что танкер их был кем-то атакован, вот только - кем? И кому понадобилось нападать на судно, перевозящее в замерзший Петропавловск-Камчатский поганый мазут?

   И штурман, и японец-браконьер все же нашли этому необычному событию краткое и емкое определение, но уж очень неприличное...

Глава шестая НЕ ОТДАМ!

  Дверь открыл сам хозяин квартиры, тучный мужчина с розовым и кажущимся на первый взгляд добрым лицом, по округлым краям которого вплоть до самого подбородка тянулись густые всклокоченные бакенбарды. А в общем-то, вылитый Венька, только в сильно уменьшенном размере.

   —  А-а-а, вояки! — воскликнул он тенором, запахивая на обвисшем животе полы шелкового халата с драконами. — Ну заходите, орлы, заходите, добро пожаловать, таким гостям мы всегда рады!

   Это был Леонид Моисеевич Сотников, Венькин отец и знаменитый виолончелист. Всемирно известный. Но Андрей и Кирюха почему-то не были знакомы с его творчеством.

   Они шагнули в просторную прихожую. Застеснялись. Ничего себе квартирка... Прямо музей... Высоченные потолки, люстры хрустальные, картины на стенах, паркет блестит, будто зеркальный... И даже запах, теплый запах благополучия и состоятельности живущих здесь людей. В общем, разухабистый образ огромного Веньки очень уж не вписывался в эти хоромы.

   — Тапочки берите, тапочки! — расточал радушие Леонид Моисеевич. — Так, кто из вас кто? Попробую угадать. Вот вы, — он ткнул пальцем в грудь Барковскому, — наверняка и есть тот самый гвардии капитан Андрей Чесноков?

— Нет, я Кирюха.

   — Ошибочка вышла! — заливисто засмеялся Сотников - старший. — Простите, простите меня, старого дурня! Конечно же, вы — Кирюха. А вы — Андрей! Ну вот, теперь разобрались!

   — А Венька где? — Чесноков сунул ноги в растоптанные тапки.

   — Сына моя? Сына за шампусиком побежала. Как же без шампусика?

   — Так у вас праздник? — смутился Кирюха. — Может, мы не в самый подходящий момент?

   — Конечно праздник! — лукаво прищурился Леонид Моисеевич. — К моему сыну пожаловали его лучшие друзья! Я, знаете ли, сам в армии не служил, кхе-кхе, здоровье не позволило, но о настоящей мужской дружбе кое-какие представления имею!

   Леонид Моисеевич провел ребят по своим владениям, жалуясь, какой кровавой ценой ему досталась эта квартира, а также загородный дом и две иномарки, на которых он все равно не ездит, потому что не умеет водить.

Наконец, он раскрыл дверь трофейной комнаты.

   Он так и назвал ее — «трофейная». Чего в ней только не было! И медали на цветных лентах, и позолоченные статуэтки на инкрустированных драгоценными камнями подставках, и музыкальные ключи гигантских размеров, и бесчисленные папки с дипломами — словом, все регалии, коих Леонид Моисеевич был удостоен за свою долгую и успешную творческую жизнь.

   — Ух ты! — Кирюха склонился над фотографиями, которые выстроились в солидный ряд на столике. — Это вы с американским президентом обнимаетесь?

   — Да, я играл Рейгану сразу после его инаугурации, — пояснил Сотников -старший.

— А это вы с кем? Блин, да это ж Ельцин! — Он самый.

— Ну и какой он вблизи?

   — Представьте, такой же, какой и по телевизору. А как руку крепко жмет! Я аж зубы от боли сцепил, оттого у меня здесь такое выражение лица. — Леонид Моисеевич снял со стены застекленный диплом, и глаза его увлажнились. — А это моя самая первая награда, так сказать, путевка в жизнь. Конкурс Чайковского... Дай Бог памяти, тридцать лет назад...

   — Тридцать два, — послышался за их спинами приятный голос. — Именно тогда я тебя и увидела в первый раз. Ты был на сцене в белой манишке, а весь зал стоя тебе рукоплескал.

   Голос принадлежал стройной миловидной женщине. Она была седовласой, но эта седина не старила, а, скорее, молодила ее.

   —  А если бы я тогда провалился? — не оборачиваясь, спросил Леонид Моисеевич.

- Неужели ты думаешь, что я стала бы женой неудачника?

— Кстати, познакомьтесь. Моя супруга, Софья Павловна.

— Ты же знаешь, я ненавижу это слово — «супруга».

   — Вот еще! — капризно откликнулся хозяин. — А у меня все готово. Прошу за стол.

Но, усесться за стол не успели: появился Венька, Изменился парень... Раздобрел, округлился на домашних харчах и еще больше стал похож на своего отца. И прическа какая-то дурацкая, патлы отпустил до плеч.

   Венька прижимал к груди бутылки с шампанским и растерянно улыбался. Андрей с Кирюхой, раскрыв объятия, бросились к нему с диким гиканьем. Он упредил их жестом, мол, осторожно, бутылки. Будто не был рад...

— Ты чего? — отстранившись, спросил Андрей.

   — Ничего... — холодно ответил Венька. - Телячьи нежности...

   Вскоре стало понятно, что виной всему было присутствие отца, который без доли застенчивости наблюдал за встречей друзей. Понял это и сам Леонид Моисеевич.

   —  Я исчезаю, исчезаю! — воскликнул он, прошмыгивая в комнату.