Шестой на Закате - [18]

Она прощебетала напоследок.

Он побежал.

Один из Перстов Патжи, растущий прямо у устья каньона, был в цвету.

— Подожди!

Не следовало останавливаться, когда Вати закричала ему вслед. Нужно было продолжать бежать — время утекало. Но попавшийся на глаза цветок и ее оклик заставили траппера засомневаться.

«Цветок…»

Его осенило так же, как, судя по всему, осенило Вати секунду назад. Женщина кинулась к своему мешку, отпустив Кокерлии. Авиар тут же полетел к хозяину, уселся на плечо и стал выражать возмущение недовольным щебетанием. Закат не слушал. Он сорвал цветок. Тот был величиной с человеческую голову, с большой выпуклостью в середине.

В котловине озера цветок невидим, как и все они.

— Цветок, который может думать, — выпалила Вати, учащенно дыша и шаря рукой в мешке. — Цветок, который может привлечь внимание хищников.

Закат достал веревку, пока она вытаскивала и готовила свое оружие, а затем привязал цветок к острию копья, которое торчало из трубки.

Визги темноглотов эхом прокатились по каньону. Закат увидел их тени, услышал плеск по воде.

Он попятился от Вати, когда та, присев, уперла оружие в землю и потянула рычажок у основания.

Взрыв в очередной раз почти оглушил его.

Со всех сторон озерной котловины с испуганными криками взвились в воздух авиары. Вати выстрелила копьем с прикрепленным цветком в самую гущу поднятого хлопками крыльев урагана из перьев. Копье по дуге взмыло над каньоном и исчезло в темноте.

Закат схватил ее за плечо и потянул вдоль реки прямо в озеро. Они забрались на мелководье, Кокерлии сидел на плече Заката, Сак — у Вати. Зажженный фонарь заливал мягким светом внезапно опустевшую котловину.

Озеро было неглубоким: два-три фута. Они присели, но вода все равно не могла скрыть их полностью.

Темноглоты в каньоне замерли. Свет фонаря вырвал из тени силуэты пары хищников размером с хижину. Твари смотрели в небо. Они были разумны, но, как и микеры, не умнее людей.

«Патжи, — подумал Закат. — Патжи, пожалуйста…»

Темноглоты повернули обратно, следуя за ментальными сигналами цветка. А траппер увидел, как его труп, покачивающийся в воде неподалеку, становится все прозрачнее и прозрачнее.

Затем он исчез полностью.

Закат сосчитал до ста и вылез из озера. Вати в отяжелевшей от воды юбке молча взяла фонарь. Оружие они бросили: зарядов больше не осталось.

Под удаляющиеся вопли темноглотов Закат вывел Вати из каньона. Их путь лежал прямо на север, немного под уклон. Траппер все ждал, что крики снова начнут приближаться.

Но этого не случилось.

***

Форт компании представлял собой невероятно впечатляющее зрелище. Сооружение из бревен, ощетинившееся пушками прямо на самом берегу, охранялось огромным железным кораблем. Над фортом поднимался дымок от костров, на которых готовили завтрак. Неподалеку гнило на солнце то, что, скорее всего, было дохлой тенью. Ее громадная туша наполовину торчала из воды.

Закат нигде не видел свой труп, хотя на заключительном участке пути к форту мертвые тела попадались не раз. И всегда там, где ему грозила непосредственная опасность. Видения Сак вернулись к норме.

Он не стал заходить в форт, предпочел остаться на знакомом скалистом берегу примерно в двадцати футах от ворот. Раненая рука заныла, когда люди компании выбежали встречать Вати. Часовые на стенах внимательно следили за Закатом. Трапперы не пользовались доверием.

Даже здесь, неподалеку от широких бревенчатых ворот форта, он чувствовал, насколько тот не к месту. В воздухе витали человеческие запахи — пота, масла и другие, новые ароматы, с которыми Закат познакомился во время последних посещений родных островов. Запахи, которые заставляли его чувствовать себя чужаком среди собственного народа.

Люди компании носили добротную одежду: брюки наподобие тех, что были на нем, но лучшего качества, рубашки и куртки из плотной ткани. Куртки? В здешней-то жаре? Люди кланялись Вати, выказывая ей больше почтения, чем ожидал Закат. Обращаясь к женщине, они скрещивали руки на груди в знак уважения. Ерунда. Любой может так скрестить руки, это ничего не значит. Истинное уважение выражается в чем-то более существенном, чем какие-то жесты.

Но, несомненно, к ней относились не как к обычному клерку. Вати занимала в компании более значительное положение, чем предполагал Закат. В любом случае, это больше не его проблема.

Женщина взглянула на него, потом снова на своих людей.

— Скорее к прибору, — сказала она им. — Прибору Высших. Его необходимо выключить.

Хорошо. Она сделает свое дело. Закат повернулся, чтобы уйти. Должен ли он попрощаться? Никогда прежде он не испытывал такой потребности. Но сегодня… сегодня казалось неправильным ничего не сказать.

Он зашагал вперед. Разговоры. Разговоры никогда не были его сильной стороной.

— Выключить? — спросил кто-то за спиной у траппера. — Что вы имеете в виду, госпожа Вати?

— Не нужно изображать невинность, Виндс, — ответила она. — Я знаю, что вы включили его в мое отсутствие.

— Но мы не включали.

Закат замер. Что? Мужчина казался искренним. Однако траппер не слишком разбирался в людях. На родных островах он убедился: для его соплеменников притвориться не сложнее, чем изобразить неискренний жест уважения.