Шестнадцатое июня у Анны - [3]

Плейер стоял в шкафу в гостиной, он сам убрал его туда две недели назад. Сейчас Мак вытащил его, уронив при этом один сапог Леты (на сапоге осталась грязь с прошлой зимы), и вдруг почувствовал такой прилив грусти, что еле удержался на ногах.

Но все же удержался. Маленькая, но победа.

Он отнес плейер и диск в спальню и поставил их у кровати.

"В тот день порог кафе "У Анны" переступили двести пятьдесят человек, все из разных этнических и культурных слоев, и все же этого недостаточно, чтобы составить достоверное представление о населении Манхэттена того периода. В кафе не заглядывали знаменитости - для этого оно было слишком неприметным. Оно было маленьким, сюда не приезжали издалека. Открылось кафе недавно и ничем не отличалось от сотен других. "Шестнадцатое июня" тем и привлекательно, что все снятое слишком обыденно, все присутствующие простые люди. 16 июня 2001 года о них никто, кроме друзей и родственников, не слышал. Именно эта обыденность и делает их разговоры особенно интересными".

Из "Истории создания "Шестнадцатого июня у Анны",

Эрик Риз, Издательство Айдахского университета, 2051

Может, в комнате все еще витал ее дух. Может, сработала защитная реакция - он не хотел, чтобы его захлестнуло одиночество. Может, по-другому он не мог избавиться от преследовавших его образов: желтоватой прозрачной кожи, сквозь которую просвечивали все кости ее лица, слюни, стекающие из уголка рта, чужие, никого не узнающие глаза.

Причина не так важна, главное, что он вставил диск в плейер, установил правильное расстояние (когда он был молодым, все только и говорили об этих беспроводных технологиях, а теперь на них никто даже внимания не обращает) и нажал на кнопку.

Он надеялся, что тут же перенесется в прошлое, но все случилось иначе. Вместо прошлого перед ним мелькали слова, картинки, имена. Он не знал, как правильно выбрать то, что нужно, и потому просто сидел и ждал, когда же начнется запись.

"Шестнадцатое июня у Анны" в основном воспроизводит разговоры, поэтому составители программы записи не тратили время на восстановление чувственных восприятий. Звучание записи почти идеальное. В зале слышен даже перезвон кастрюль на кухне. Изображение тоже качественное - цвета сочные и жизненные, свет и тени переданы с абсолютной точностью, еcли встать на солнце, то кажется, что оно действительно припекает.

Кажется, почти - вот ключевые слова. Как и во всех голографических проекциях, все предметы кажутся такими же, как в жизни, но в данной записи не хватает основных составляющих настоящей исторической проекции. Мы не чувствуем запаха чеснока, жареного мяса или клубники, которая лежит на столе, такая спелая и сочная.

Пуристы утверждают, что это сделано специально, чтобы мы могли сконцентрировать внимание на разговорах. Когда Руфолио Филд закуривает сигару и его упрекают за это, мы видим, что он нарушил правила, но по-настоящему не понимаем этого. Нам словно напоминают, что мы всего лишь наблюдатели, мы все видим и слышим, но ни в коем случае не можем считать себя частью происходящего.

И как только эта иллюзия разбивается, "Шестнадцатого июня у Анны" становится простой записью, документальным фильмом-ремиксом с голографическими проекциями, безжизненным и старомодным, а на самом деле нам хочется с особым пристрастием к мельчайшим деталям смотреть исторические фильмы и записи, такие как "Речь в Геттисберге" [Небольшой городок в штате Пенсильвания, где 19 ноября 1863 года при открытии военного кладбища президент А. Линкольн произнес знаменитую речь] (производство компании "Уикенд") или недавно выпущенный фильм "Убийство эрцгерцога Фердинанда"…"

Критический обзор специального шестичасовогоиздания "Шестнадцатого июня у Анны"в "Основах голографии", 22 февраля 2050

На экране медленно появляется кафе, из темноты раздаются смех, тихие голоса, звон серебряных столовых приборов. Потом постепенно появляются образы - сначала стойка метрдотеля, потом небольшой подиум с двумя маленькими деревцами по бокам, вход в кафе, а вот и пара (в 2001 году он назвал бы их пожилыми) прошла мимо него и направилась к дальнему столику.

Мак стоит в проеме двери, у него такое чувство, что он все это уже видел. Он уже бывал здесь. Ну конечно, сотни раз. Кафе закрылось только в 2021 году. Но того, прежнего интерьера он уже не застал, - круглые столики, как в бистро, накрыты красными скатертями в клетку, мягкие стулья с сиденьями в форме сердечек кажутся совсем неудобными, окна, во всю стену, от потолка до пола, выходят на улицу… Все это исчезнет через несколько месяцев под пеплом и падающими обломками.

Зал переполнен. Помощник официанта снимает стул со столика у самого окна, он держит стул за спинку и ставит к стене рядом с Маком, потом кивает метрдотелю, а тот проводит в зал пару.

По одному лишь движению длинных темных волос Мак узнает Лету. Его сердце готово выскочить из груди, на какое-то мгновение он даже успевает подумать: вот же она, не умерла; она там, в той временной петле, и если ему удастся ее освободить, она вернется домой.

Но вместо этого он садится на свободный стул.

Из колонок над его головой раздаются звуки "Горизонта" Чарли Бернета. Судя по плохому качеству воспроизведения, компакт-диск скопирован с прежних магнитофонных записей. На кухне гремят кастрюли, люди вокруг что-то говорят. Вот кто-то сказал, что здесь подают самый лучший паштет из гусиной печенки, кто-то рассказывает об истории кладбищ на Манхэттене, кто-то о том, как лучше праздновать дни рождения в июне.