Шестеро против Скотленд-Ярда - [16]

Но существует и еще один вариант дальнейшего развития событий. Ряд факторов свидетельствует о том, что человек, совершивший такое преступление, психически не совсем здоров и балансирует на грани потери рассудка: мотив преступления, который оказался бы абсолютно недостаточным для любого нормального человека; способ его совершения, бесчувственный и самодовольный стиль описания убийцей содеянного; словно злодеяние можно поставить себе в заслугу.

Если принять во внимание совокупность признаков, то шок, пережитый Хокинз после самоубийства Луизы, вполне мог ее душевное состояние нарушить окончательно, и остаток жизни наша героиня провела бы тогда в лечебнице соответствующего профиля.

По крайней мере, лично мне трудно представить, чтобы Маргарет Хокинз жила потом долго и счастливо, унеся секрет убийства с собой в могилу.

Зато я без труда воображаю, как ночь за ночью она с криком просыпается в холодном поту, увидев очередной кошмарный сон, в котором перед ней предстают Луиза и Спрингер. Скоро начнет мерещиться, что ее постоянно преследует призрак мертвой подруги. В результате существование Хокинз превратится в непрерывный кошмар и днем и ночью, что вынудит ее искать покоя в раскаянии и признании вины.

Выдвигая подобные версии, я, быть может, воспринимаю ее характер как более человечный, нежели он есть на самом деле. Вижу Хокинз в более позитивном свете, чем она того заслуживает. Но давайте предположим, что у нее гораздо более крепкая и приспособляемая ко всему натура и никакое раскаяние не превратит ее жизнь в ад. И все равно эта тайна будет рано или поздно раскрыта.

Человек, совершивший убийство и неразоблаченный, обычно начинает питать иллюзию, что успешно сработавший однажды способ станет столь же безопасным для него и в следующий раз.

Тот же Смит, к примеру, считал безошибочным найденный им метод устранения надоевших ему женщин. Чэпман заблуждался точно так же. И оба стали убивать слишком часто, а потому отвратительные истории этих серийных убийц вскоре стали известны всем.

Есть ли у нас причина полагать, что Хокинз, ловко расправившись со Спрингером, остановится на этом? Ее собственный рассказ показывает, что она начала относиться к убийству как к чему-то несложному, а полиции перестала опасаться вовсе. Судя же по ее первому преступлению, она готова убивать, руководствуясь мотивами, которые показались бы слишком ничтожными для любого нормального человека. Мне представляется вполне вероятным, что год или два спустя может вновь возникнуть ситуация, при которой она убедит себя: убийство – вполне разумный и достойный выход из затруднительного положения. И в следующий раз будет действовать более уверенно, но при этом, возможно, менее осмотрительно и осторожно.

Но даже если она проявит величайшую осторожность, решив повторить свой трюк и инсценировать смерть в результате несчастного случая, шансы, что она попадется, возрастут по меньшей мере на пятьдесят процентов в сравнении с первым преступлением. Каждый полицейский понимает, что совпадения случаются сплошь и рядом, поэтому осознает необходимость более тщательного расследования.

А потому даже не так важно, чем завершится данное дело, хотя оно все еще может содержать для Хокинз пренеприятные сюрпризы. Меня отнюдь не удивит, если в итоге она все же предстанет перед судом по обвинению в убийстве и понесет заслуженное наказание.

Могу себе представить возражения некоторых читателей: «Но ведь персонаж, описанный Марджери Аллингем, вовсе не такая дурная женщина, какой ее описываете вы. Да, она совершила убийство, но сделала это по причинам, вызывающим понимание. Она убила этого человека из-за его отвратительных поступков, стремясь спасти от него свою подругу. Вы к ней уж очень придирчивы и несправедливы. И потому ваш взгляд в принципе неверен. Невозможно ставить в один ряд Маргарет Хокинз, персонаж, вызывающий наши симпатии, и упомянутых вами одиозных серийных убийц».

Как ни странно, но существует особый тип сентиментальных людей, неизменно сочувствующих приговоренным к казни убийцам, причем до такой степени, что у них не остается ни капли жалости к их жертвам. А есть еще одна разновидность такой публики. От некоторых убийств эти люди приходят в ужас, зато готовы оправдывать другие. Но ведь никаких оправданий для любого убийства нет и быть не может. Человеческая жизнь священна, и оборвать ее имеет право только законный суд, который после проведения всех положенных процедур приговаривает преступника к смертной казни в целях защиты интересов общества в целом. Ни одно частное лицо не имеет права брать на себя функции судьи и палача. Этот путь ведет к анархии и торжеству беззакония.

Не совсем ясно, какие основания имеются у читателя полагать, что Спрингер заслуживал смерти, а мотив его совершить для Маргарет Хокинз был уж настолько справедливым и бескорыстным? Только рассказ самой Хокинз. Я же на собственном опыте убедился, что преступники находят самые изощренные оправдания своим преступлениям, делают хорошую мину при плохой игре. Настоящее расследование могло бы вскрыть факты, показывающие Спрингера и Хокинз в ином свете. Ведь даже в своем «исповедальном» рассказе о случившемся Хокинз часто предстает человеком бесчувственным и коварным. А ведь глубоко, в тайниках ее личности могут крыться черты еще более зловещие, о которых нам ничего не известно.