Шестеро обреченных - [32]

Стараясь не смотреть на молодую женщину, месье Ванс продолжил:

— Для меня не остался незамеченным тот интерес, который в последнее время проявляют к вам Сантер и Перлонжур. Из этого, в конце концов, начнут делать разные выводы, возможно и ошибочные, спешу это признать... Тем не менее, это заставляет меня спросить у вас, не намерены ли вы в один прекрасный день стать женой одного из них?..

Коварный вопрос! Однако реакция Асунсьон, — Сантер, как и Перлонжур, неоднократно имели возможность убедиться в этом, — в девяти случаях из десяти обманывала ожидания.

— Пока еще нет! — просто ответила она своим теплым певучим голосом. — Кстати, у меня возникло одно сомнение... Я не видела раньше необходимости рассказывать следствию всю правду...

Инспектор с интересом посмотрел на свою посетительницу:

— Не хотите ли вы сказать, что скрыли от следствия нечто, что могло бы?..

Прежде чем продолжить, она сделала паузу:

— Он был моим мужем.

Месье Ванс откинулся на спинку стула. Это запоздалое признание открыло для него перспективы, о существовании которых он и не подозревал.

— Вы, вероятно, знаете, что с Марселем я познакомилась на Бермудских островах, — продолжала молодая женщина, — Не успели мы познакомиться, как он признался мне в любви. А на следующий день он должен был отправляться в Чарльстон. На борту его судна находился один проповедник-миссионер. Марсель попросил моего согласия на немедленное соединение наших судеб. Разумеется, и речи быть не могло о том, чтобы я разделила его полную приключений и опасностей жизнь. Но таким образом он рассчитывал прочно привязать меня к себе. Эта женитьба являлась для него залогом того, что я буду верно ждать его и должна буду, в некотором роде, придать ему бодрости и сил для того, чтобы преуспеть в ближайшем будущем... Ему быстро удалось склонить меня к этому браку, и мы соединили наши судьбы за несколько минут до его отъезда...

«Так значит, — думал месье Ванс тем временем, как Асунсьон вносила эти разъяснения, — она тоже имеет право на свою долю в состоянии шести друзей, и их гибель была бы выгодна ей...»

— Вот почему, — сказала в заключение молодая женщина, — в ближайшее время я не смогу выйти замуж...

В голосе инспектора Воробейчика зародились разнообразные мысли. В этом проекте выйти замуж за Сантера или Перлонжура он видел возможность для молодой женщины заявить о своих правах на состояние друзей. А оказалось, что она является женой одной из жертв, и, следовательно, уже обладает этими правами. Так что новое замужество не принесет ей никакой выгоды. Нужно ли было понимать ее согласие с его предположениями о браке, — а легкость, с которой Асунсьон согласилась, подтверждала гипотезу, — что женщина стремилась лишь к тому, чтобы отвлечь подозрения полиции?

В дверь кабинета постучали, и вошедший дежурный сообщил инспектору Воробейчику, что месье Сантер просит его принять.

Месье Ванс, которому не терпелось задать несколько вопросов Сантеру, встал, мысленно произнеся: «Ну, а с тобой, крошка, мы еще разберемся...»

Несмотря на это внутреннее неуважительное обращение, он проводил свою посетительницу до двери, оказывая ей должные знаки внимания. Правда, ему пришла в голову мысль, что эта женщина невиновна и, по всей видимости, ей тоже угрожает опасность.

И вот что было самым странным в этом деле, — всякий невинный человек немедленно становился жертвой...

Глава XIX Сантер в гневе

«Но почему же она сразу этого не сказала? — спрашивал себя месье Ванс, возвращаясь к столу. — Почему она сразу не сказала, что Жернико — ее муж?.. Стеснялась или же просто желала сохранить свою личную жизнь в тайне?.. Возможно, что именно так...»

Прерывая свои размышления, он поднял голову: в его кабинете появился Сантер.

— Это что еще за манеры? — сразу же набросился он на инспектора, не обращая внимания на протянутую ему руку.

Месье Ванс удивленно поднял брови:

— Какие манеры?

— С каких это пор вы начали присылать полицейских, когда вам нужно поговорить с нами? Пусть даже в штатском, но все же полицейского.

Инспектор Воробейчик сделал жест, как бы прося прощения.

— Очевидно, мои приказания были неправильно поняты. Я всего лишь просил передать вам, что мне необходимо срочно поговорить.

— Срочно поговорить? Вот как!.. И поэтому меня приволокли сюда, словно... преступника?..

— Присаживайтесь, прошу вас, — сам он снова сел за свой стол. — Положение стало весьма серьёзным, я надеюсь, вы простите чрезмерное усердие моего помощника.

По-прежнему стоя посреди кабинета с перчатками в руках и опираясь на трость, Сантер ничего не отвечал.

— Помните, вы рассказали мне о гипотезе, выдвинутой вашим другом Жернико незадолго до гибели, — продолжил месье Ванс. — Он утверждал, быть может, вы и сами это помните, что какой-то неизвестный узнал о договоре, связавшем вас и ваших друзей пять лет тому назад. Он добавил, и это вызвало у вас недоверие, будто этот человек решил завладеть всем собранным состоянием, беспощадно расправляясь с вами, убивая одного за другим...

— К чему все это вы клоните? — сухо прервал его Сантер.

— Я помню об этой гипотезе вашего друга, и у меня было время глубоко ее изучить. И, уж поверьте, не без серьезных на то причин. Так вот: я пришел к выводу, что убийца не может быть незнакомцем в силу того, что в противном случае он не смог бы заявить свои права на состояние, принадлежащее лишь вам шестерым, точнее следовало бы сказать — девятерым,