Шестеро - [4]

Шрифт
Интервал

– Ай-яй, какой гора!

Трактор стоит, высоко задрав мотор. Лучи фар ушли в непроглядную темень февральской ночи, в них плавно кружатся снежинки, звездочками ложатся на ветровое стекло, мотор работает на малых оборотах, и между тактами Сашка слышит шум других машин. Вслед за Калимбековым он выпрыгивает из теплой кабины и проваливается по пояс; зябко, холодно становится Сашке, но только на секунду: привычной раскачкой он высвобождает ноги, прыгает в сторону и, окончательно проснувшись, чувствует, как бодро, свежо становится телу в движении. Он поднимается в гору, к головной машине.

Узкая пешеходная дорожка темной чертой уходит вверх между соснами, освещенными высоко поднятыми лучами фар. Трактористы негромко совещаются. Гулин в расстегнутой на груди телогрейке, из-под которой видна голубая майка, говорит громко:

– На сторону пойдем – сядем, это как пить дать! – Глаза Гулина вспыхивают в свете фар. Он требовательно кричит: – Тащи топор! Эй, кто там, тащи топор!

Только сейчас Сашка видит перед радиатором головного трактора толстое дерево. Темными щупальцами тянутся вверх длинные корни с застывшими комочками земли, глубоко в снежный наст дороги ушло дерево, но трактор, промяв колею, не мог перелезть через него. Сашка видит на коре следы гусениц. «Молодцы! – восхищенно думает он, представляя, как машина почти вертикально ползла на дерево. – Это, верно, Гулин», – продолжает думать Сашка. Старший Захаренко приносит топор. Гулин сбрасывает телогрейку, плюет на ладони.

– Хэк! Хэк! – выдыхает тракторист.

С другой стороны дерева появляется Калимбеков, тоже с топором в руках. Выждав секунду, он заносит топор над головой, и они работают словно кузнецы, поочередно нанося удары.

«Хэк! Тук! Хэк! Тук!» – гремят удары. Мелодично поет сосна.

Сашка, не отрываясь, смотрит на Гулина с завистью, и сожалением, что это не он в одной лыжной куртке, со сдвинутой на затылок шапкой стоит у дерева с топором в руках. Он в такт ударам притоптывает ногой, оглядывается на товарищей – слева от него молча стоит Свирин, рядом, прислонившись к радиатору, замерли братья Захаренко, равнодушно смотрят на работающих, пощелкивая орехи. Свирин скручивает самокрутку, чиркает спичкой – в ее свете видно побледневшее, усталое лицо.

– Чья очередь? – громко кричит Гулин и бросает топор. От него валит пар, по лбу текут крупные капли пота. – Чья очередь, бери топор!

Братья Захаренко переглядываются, пожимают плечами, потом равнодушно отворачиваются друг от друга.

– Да ладно, – наконец говорит младший брат и берет топор. – Ты не торопись, человече, – продолжает он, обращаясь к Калимбекову, который, не останавливаясь, быстро и ловко работает топором. – Сбавь ходу, не на свадьбу, человече…

Захаренко медленно и лениво поднимает топор и двумя неторопливыми, рассчитанными ударами вырубает из ствола огромный кусок. Калимбеков кричит:

– Молодца, дело мастера боится!

– Добрый плотник! – восклицает Гулин и похлопывает младшего Захаренко по плечу.

Старший брат снисходительно цедит сквозь зубы:

– Приходилось работать, приходилось… А ну, покажь, Гришко, им, як дело делают, покажи, брате…

– Показал бы, да нечего, – отвечает младший Захаренко, и в этот момент сосна с треском провисает. – Вот и ладно!..

Сашка вскакивает в кабину, садится за рычаги управления. Калимбеков укоризненно цокает языком:

– Зачем торопишься, ночь длинная, под утро сядешь. Спи лучше, отдыхай!

– Отдохнул, дядя Рахим, – отвечает Сашка, – отдыхайте вы!

Он прибавляет газу, выжимает сцепление. Дернувшись, машина трогается с места.

Третий год работает Сашка трактористом, но все еще не может привыкнуть к чувству, которое передается к нему от машины через металл рычагов. Чутка и послушна многотонная машина, ласково отзывается на легкое движение тонких Сашкиных рук: то грозно воет мотором, то нервно вздрагивает железным корпусом, как лошадь после пробежки, и кажется ему, что сила машины – его сила. Он ощущает ее пальцами, всем телом, и, когда машине тяжело, Сашка напрягается, подается вперед, подталкивает трактор, шепчет: «А ну, давай, давай, голубчик!» И облегченно вздыхает, когда мотор прерывает тяжелый вой: «Спасибо, голубчик!»

Машина круто поднимается на большой подъем. Сашка привстает с сиденья, вытянув голову на тонкой нежной шее, смотрит вперед в чернильно-черную мглу. Сашка сам не знает, по каким предметам ориентируется, как находит дорогу, он чувствует ее всем телом, всей машиной, и руки быстро передвигают рычаги, регулируют газ.

– Ничего, пока ничего, – одобрительно говорит Калимбеков и откидывается на мягкую спинку сиденья. Засыпает он быстро, но во сне беспокойно разговаривает, двигается, скрипит зубами.

Сашка прикрывает его ноги тулупом, и от этого ему самому становится уютно, тепло. Он ведет машину дальше и думает о себе как о постороннем. В думах о себе Сашка совсем не такой, какой есть на самом деле, – в думах он высокий, уверенный, черноволосый, чем-то похожий на Гулина. И этот человек не Сашка – по-своему мудро и строго относится ко всему тому, что делает и говорит Сашка Замятин.

5

Северный ветер дует навстречу тракторам, подхватывает синие дымки выхлопов, заносит гарь в щели кабины. В ветровом стекле качается тайга. Причудливой, незнакомой кажется она – точно облиты известью стволы сосен, темна хвоя, розовым и зеленым отливает снег; длинные тени движутся, точно живые, качаются, хватают машину за гусеницы. За деревьями скрывается тайна. Но каждый освещенный фарами уголок тайги на мгновенье становится знакомым, обжитым – аккуратно и светло заливают его прожектора, ограничив стеной сосен; низким потолком неба.


Еще от автора Виль Владимирович Липатов
Деревенский детектив

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Анискин и Боттичелли

Деревенский участковый Анискин расследует кражу икон из церкви. .


Лида Вараксина

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кто уезжает, а кто остается…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Серая мышь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Развод по-нарымски

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.