Шестьдесят рассказов - [145]
«Поезжай в поварское училище, постигай там профессию пекаря, — подумал слушатель, — Пеки пижаму из печенья».
— Тридцать семь долбаных лоханок, — сказал сержант, — Ну ты можешь такое себе представить?
«Requiescat in расе».
— Только правду говоря, — сказал сержант, — у них не было такого кэрри — червякового. Это я для тебя придумал, чтобы обмануть, шутка такая, значит.
ГЕРОИ
— Знаешь, все эти ребята, О? если они не знают, в чем дело, так как же они могут…
— Вот именно.
— Поэтому я себя информирую. «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт», «Бизнес Уик», «Сайентифик Америкэн». Я взял за обязательное правило насыщать себя информацией.
— Да.
— Иначе твои решения почти не имеют смысла.
— Верно.
— Я в том смысле, что они конечно же имеют смысл, ибо ни одно решение не бывает бессмысленным в себе самом и само по себе, но они не имеют информированного смысла.
— Каждый гражданин имеет право.
— На что?
— Действовать. По своему разумению.
— Только его разумение вряд ли будет таким уж разумным. Если он не даст себе труда. Разобраться, в чем дело.
— Выбрать кандидата куда-то там.
— Абсолютно верно.
— Все эти кандидаты, кандидаты.
— День ото дня их все больше и больше. Сотни.
— Ну и как же может обычный человек…
— Человек с улицы…
— Действительно знать. Хоть что-нибудь. Про этих фруктов.
— Масс-медиа.
— Верно. Масс-медиа. Вот оттуда мы и знаем.
— Фасады.
— Какой-нибудь из этих фруктов, он может позвонить тебе по телефону.
— Верно.
— И ты конечно же будешь безумно польщен, верно?
— Верно.
— Ты говоришь, мамочки, да я же разговариваю с этим долбаным сенатором или кто уж там.
— Ты дрожишь от благоговения.
— Или кто уж там. У него твои имя-фамилия на маленькой карточке, верно? Он держит эту карточку в руке.
— Верно.
— Ну, скажем, тебя зовут Джордж. Он говорит, привет, Джордж, очень приятно с тобой поговорить, что ты думаешь об экономике? Или о чем уж там.
— И что же ты говоришь?
— Ты говоришь, привет сенатор, мне кажется, что она вроде как малость неустойчивая, экономика.
— Ты проинформировал себя на предмет экономики.
— Погоди, погоди, не в этом же суть. Я в том смысле, что это часть сути, но отнюдь не вся суть.
— Верно.
— Так вот, ты говоришь ему свое мнение, она малость неустойчивая. И он соглашается с тобой и вешает трубку, и ты вешаешь трубку, довольный и счастливый.
— Абсолютно верно.
— И вот тут-то и суть. Учтет он твое мнение в своих действиях?
— Нет.
— А он его хоть помнит, твое мнение?
— Он берет следующую карточку.
— У него там чертова уйма карточек.
— Сотни две, а то и три.
— И это только одна серия телефонных звонков.
— Думаю, это его очень утомляет.
— Надоедает до безумия. Но не в этом суть. Суть в том, что все эти игры бессмысленны. Повесив трубку, ты знаешь о нем ни на вот столько не больше, чем прежде.
— Ну, иногда можно что-нибудь заключить. По его голосу.
— Или, скажем, ты встречаешься с ним лицом к лицу.
— С кандидатом. Он приходит туда, где ты работаешь.
— Он выходит на парковочную площадку рукопожимать своих избирателей.
— Он пожимает тебе руку.
— Затем он пожимает руку следующего парня. Что ты узнал, когда он пожал тебе руку.
— Ноль. Прочерк.
— Позволь мне обрисовать третью ситуацию.
— Какую?
— Ты стоишь на тротуаре, а он проезжает мимо, со всем своим эскортом. Машет рукой и улыбается. Что ты узнал? Что у него приличный загар.
— А что в действительности? Кто этот человек под маской? Этого ты не узнал.
— Поэтому мы полагаемся на масс-медиа. Мы вынуждены полагаться на масс-медиа. На прессу и на электронные средства информации.
— Благодарение Господу, у нас имеются масс-медиа.
— Это то, что мы имеем. Это наши инструменты. Посредством которых мы себя информируем.
— Точно, на сто процентов.
— Но. И в этом суть. Средства информации искажают.
— В них работают люди, а людям свойственно, верно?
— Средства информации не назовешь чистым стеклом, сквозь которое мы можем ясно увидеть вещи.
— Мы видим их как бы гадательно[94].
— Я не говорю, что это намеренные искажения. Неровности чистого стекла. Но мы не должны о них забывать.
— Нам свойственно ошибаться.
— А теперь возьмем пресс-конференцию.
— Кандидата. Или президента.
— Иногда они задают им вопросы, которые они хотят, чтобы они им задали.
— Заготовленные вопросы под заготовленные ответы.
— Я не говорю, что они все такие. Я даже не говорю, что таких большинство. Но такое случается.
— Я догадывался.
— Или он не выбирает из желающих спросить того, кто, как он знает, может загнать его в угол.
— Он выбирает парня, сидящего рядом.
— Дело в том, что у него большой опыт. Он знает, что этот парень собирается спросить его насчет экономики, этот парень собирается спросить его насчет ядерного холокоста, а этот парень собирается спросить насчет Китая. Так что он может предвидеть…
- Какого типа вопрос подкинет ему тот или иной конкретный парень.
— Совершенно верно. Конечно же среди этих мальцов есть и очень ушлые, ничуть не слабее его самого. В своих частных сферах компетенции.
— Они могут объехать его на кривой.
— И он умоется.
— А может, полезет напролом и ответит на этот треклятый вопрос.
— Однако все, что мы видим, что видит широкая общественность…
— Только верхушка айсберга.
Современная американская новелла. 70—80-е годы: Сборник. Пер. с англ. / Составл. и предисл. А. Зверева. — М.: Радуга, 1989. — 560 с.Наряду с писателями, широко известными в нашей стране (Дж. Апдайк, Дж. Гарднер, У. Стайрон, У. Сароян и другие), в сборнике представлены молодые прозаики, заявившие о себе в последние десятилетия (Г. О’Брайен, Дж. Маккласки, Д. Сантьяго, Э. Битти, Э. Уокер и другие). Особое внимание уделено творчеству писателей, представляющих литературу национальных меньшинств страны. Затрагивая наиболее примечательные явления американской жизни 1970—80-х годов, для которой характерен острый кризис буржуазных ценностей и идеалов, новеллы сборника примечательны стремлением их авторов к точности социального анализа.
Сборник состоит из двух десятков рассказов, вышедших в 80-е годы, принадлежащих перу как известных мастеров, так и молодых авторов. Здесь читатель найдет произведения о становлении личности, о семейных проблемах, где через конкретное бытовое открываются ключевые проблемы существования, а также произведения, которые решены в манере притчи или гротеска.
Доналд Бартелми (1931-1989) — американский писатель, один из столпов литературного постмодернизма XX века, мастер малой прозы. Автор 4 романов, около 20 сборников рассказов, очерков, пародий. Лауреат десятка престижных литературных премий, его романы — целые этапы американской литературы. «Мертвый отец» (1975) — как раз такой легендарный роман, о странствии смутно определяемой сущности, символа отцовства, которую на тросах волокут за собой через страну венедов некие его дети, к некой цели, которая становится ясна лишь в самом конце.
«Возвращайтесь, доктор Калигари» — четырнадцать блистательных, смешных, абсолютно фантастических и полностью достоверных историй о современном мире, книга, навсегда изменившая представление о том, какой должна быть литература. Контролируемое безумие, возмутительное воображение, тонкий черный юмор и способность доводить реальность до абсурда сделали Доналда Бартелми (1931–1989) одним из самых читаемых и любимых классиков XX века, а этот сборник ввели в канон литературы постмодернизма.
В знаменитом романе классика постмодернизма Доналда Бартелми (1931–1989) «Белоснежка» чудесно оживают сказки нашего детства. Белоснежка и семь гномов, прекрасные принцы и коварные ведьмы кружатся в хороводе абсурда, обретая сексуальную активность и разбираясь в сложных психологических парадигмах иррационального XX века.Вошедший в канон мировой литературы экспериментальный роман «Белоснежка» – впервые на русском языке.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.