Шестая жена - [12]

Маленький Эдуард хорошо знал, чего ждет от него отец, ибо для своего возраста он был очень умен. Спорт, в отличие от учебы, утомлял его, и он предпочитал ему книги. Эдуард умел писать по-латыни и свободно читал на этом языке. Он уже знал, что однажды станет королем, королем из династии Тюдоров. Страстно желая угодить отцу и стать таким, каким он хотел его видеть, Эдуард послушно выполнял все требования учителей; но с гораздо большим удовольствием он проводил время с младшими членами семейства Тюдоров, в особенности со своей сводной сестрой Елизаветой и маленькой Джейн Грей, которую он называл кузиной. Он знал, что любит Джейн больше всех. Тому было несколько причин — Джейн была ближе всех к нему по возрасту, родившись всего на год раньше его. Сестра Елизавета, которой исполнилось уже девять лет, была умна, по не в том смысле, в каком была умна Джейн. У Эдуарда и Джейн было много общего, но Джейн была красива и не начинала задыхаться при малейшем усилии, как он; у нее были красивые сильные ноги, на которых она передвигалась гораздо увереннее, чем он; у нее никогда не болела голова и на тонкой коже никогда не появлялась сыпь.

И он был рад этому. Джейн была его любимицей.

Но когда к Эдуарду приходила сестра Елизавета, он приходил в радостное возбуждение — ни с кем, пожалуй, ему не было так интересно, как с ней. Она все подмечала; она знала все придворные сплетни и, отбросив назад свою рыжую гриву, передавала их, изображая в лицах тех, о ком говорила.

Елизавета жаждала восхищения, и ничто не доставляло ей большей радости, чем комплименты. Эдуард никогда не забывал похвалить ее платье. Однажды она спросила его, кто, по его мнению, красивее — Джейн или она, и Эдуард с трудом нашел правдивый ответ, ибо сказать, что Джейн красивее, значило привести Елизавету в ярость. Он все-таки сумел выпутаться из этой ситуации, заявив, что Джейн — всего лишь дитя, и зовется просто леди Джейн Грей, а она — уже взрослая, и к тому же принцесса, так что сравнивать их нельзя.

Елизавета быстро поцеловала его и расхохоталась. Она знала, что он провел ее, но не рассердилась, а назвала умным мальчиком.

С меньшей охотой Эдуард встречался с другой своей сестрой, Марией, поскольку ее присутствие наводило на него тоску. Казалось, она приносила ее с собой. Мария часто болела, как и он сам. Совсем недавно хворала так сильно, что все боялись, что она умрет. Король мало внимания обращал на хвори старшей дочери, но, когда заболевал сын, он сгонял к его постели толпы докторов. Сверкая бриллиантами и подавляя всех своими размерами, отец ходил взад и вперед по комнате, поучая докторов и угрожая им страшными карами — и пугая этим самого Эдуарда, — если принц умрет.

— Я не имею права умирать! — часто говорил себе Эдуард. — Я не должен жаловаться на боль в голове. Я должен стать королем, настоящим королем из династии Тюдоров, ведь я единственный наследник своего отца.

Для психики маленького ребенка, к тому же очень слабенького, нагрузка была слишком большой. Не удивительно, что он любил сидеть в алькове с Джейн и разговаривать о прочитанных книгах и о том, что он узнал от учителей.

Однако ему нравилось смотреть на Елизавету, на обычно бледных щеках которой пылал румянец, а нос был усыпан веснушками. Дипломатичный принц никогда не говорил о ее веснушках — хотя ему они очень нравились, — поскольку знал, что служанки Елизаветы готовили ей специальные лосьоны для их удаления, ибо тщеславная девчонка считала, что они портят ее кожу.

Когда она целовала его и называла своим дорогим братцем, он не мог отделаться от мысли, что она всегда помнит, что когда-нибудь он станет королем, и, чтобы он потом был добр к ней, принцессе сомнительного происхождения, ей нужно быть ласковой с ним сейчас.

Сегодня она была возбуждена. Она принесла новости. Елизавета вошла с надменным видом — иногда на нее что-то находило, и она начинала воображать себя королевой, а Эдуарда — своим подданным. Вместе с ней вошла госпожа Эшли, ее гувернантка, которая обожала Елизавету, хоть та и превратила ее жизнь в сущий ад.

На Елизавете было новое платье, которым она очень гордилась, хотя и злилась, что у нее не было драгоценностей. Она говорила Эдуарду, что мечтает иметь изумруды, которые очень подошли бы к ее рыжим волосам. Ах, если бы у него были изумруды — он непременно подарил бы их ей! Когда он станет королем, то обязательно сделает это, но Эдуарду хотелось, чтобы этот день не наступал как можно дольше — он боялся стать королем.

Елизавета взяла его руку и поцеловала ее.

Дочь Нэн Баллен — так называли ее люди, когда сердились на нее, и он слышал это.

— Кто она такая? — говорили они. — Незаконная дочь Нэн Баллен, только и всего.

Эдуард знал о Нэн Баллен, которая, как утверждали некоторые, была ведьмой, колдуньей и которая умерла, чтобы его отец мог жениться на его матери, единственной невинной королеве, которую король любил.

Елизавета высокомерным тоном велела всем слугам удалиться.

— Ты ведь хотел этого, правда? — спросила она мальчика, и в ее тоне явственно послышалась угроза.

— Да, — ответил принц, — я этого хотел.