Шестая батарея - [69]

— Да, конечно.

— Ну вот и славненько! — торжествовал майор. — Одним махом лопнет миф о гениальном Брыле, способном за три недели превратить всех курсантов в «красных». За это он получит нагоняй от начальства. Мне известно, что хорунжий головой ручается за батарею. Я бы вовсе не возражал, если бы он лишился ее.

Оба засмеялись. На этот раз уже естественно и весело.

— Ну как идея?

— По-моему, отличная…

— А как будем осуществлять ее на практике? Срок — на этой неделе. И пусть постараются увлечь за собой еще нескольких, понятно? Здесь уже должна поработать ваша голова. Бежать они должны обязательно с оружием. Неплохо было бы, если бы им удалось прихватить с собой и артиллерийскую оптику. Это произведет впечатление. Курсанты начнут строить догадки: «А для чего она им?» И придут к выводу, что в лесу есть артиллерия… Я верно излагаю?

Добжицкий усмехнулся в ответ.

— Они должны уйти из училища сразу после занятий. Тогда их исчезновение обнаружат не скоро. Дайте им явки. Направьте в Грубешовский район либо на Замойщину, там идет концентрация наших отрядов. Они готовятся к проведению серьезных операций. И вообще, подпоручник, нас ждут великие дни борьбы и славы…

Часом позже Добжицкий, входя в класс самоподготовки, услышал срывающийся от волнения голос курсанта Кшивки:

— Нас обманывали! Врали, пудрили мозги! «Великая держава»!.. А на самом деле думали лишь о том, как бы побольше нахапать!..

Добжицкий подошел к спорящим и, делая вид, что не понимает, о ком речь, спросил:

— О ком это вы?

— О Беке, Мостьцицком, Соснковском,[18] всей этой клике… — ответил Кшивка.

— Ты что, поймал их с поличным, если так говоришь? — возразил Роттер.

Добжицкий счел, что разговор заходит слишком далеко, и решил прекратить его:

— Их уже нет…

— Но остались пособники! Соседи по кормушке, которых и сегодня, кроме собственной шкуры, ничто не интересует. Предатели!.. Почему мой брат должен был погибнуть в концлагере? Почему гибли миллионы простых людей, а наши правители укрылись в безопасной месте?.. Уже одно это — предательство!

Добжицкий собирался было что-то ответить, но сдержался. Буркнул только:

— Может, ты и прав, но какое мне до этого дело? — и дал команду строиться на ужин.

Внутри у него все кипело. Он чувствовал сильную антипатию, почти ненависть к Кшивке. Хотя Бека и всю ту клику он до войны тоже презирал и Соснковский не был его кумиром. Но сейчас он не мог вынести, чтобы их критиковали сопляки, сагитированные коммунистами. Слова Кшивки подтверждали, что они теряют власть над курсантами. А чего стоят так называемые единомышленники Роттер и Целиньский — об этом лучше вообще не думать!

* * *

Политические споры во втором взводе до сих пор случались довольно редко. Их умело пресекал Добжицкий. Если разговоры курсантов развивались в выгодном ему направлении, он делал вид, что ничего не слышит, углубившись в чтение. Но как только обсуждался вопрос, в котором Роттер и постоянно ассистирующий ему в спорах Куделис начинали плавать, Добжицкий тотчас же вмешивался:

— Хватит попусту чесать языки, беритесь за учебу! Это училище, а не парламент. Вы должны учиться, а не политиканствовать.

Однако так прекратить дискуссию удавалось далеко не всегда. Тогда он пользовался своим правом командира и объявлял построение или назначал главным спорщикам наряды…

Вскоре во взводе обратили на это внимание, и курсанты решили, что Добжицкий не выносит разговоров на политические темы. После появления Брылы в батарее произошли перемены. Ребята горячо обсуждали проблемы, которых вдруг появилось великое множество. Жаркие дискуссии не миновали и второй взвод. Прекратить их в приказном порядке было невозможно, прежние методы уже не действовали. Споры ненадолго утихали, чтобы затем разгореться с новой силой.

Так было и в тот день. После ужина Кшивка в очередной раз затеял спор с Куделисом.

— Да брось ты! — говорил Куделис. — Постарайся разобраться в этом объективно.

— О какой объективности ты говоришь?

— О такой! Вы, не задумываясь, клеите ярлыки: «фашист, бандит».

— А как их иначе называть?..

— Вот, пожалуйста, — поморщился Куделис: — Да что тут говорить! Вы необъективны…

— Да ты что?..

— Погоди, погоди! Дай договорить. Вы называете их бандитами… Какие же они бандиты? Враги — согласен, реакционеры — согласен, но не бандиты! Как бы там ни было, но они идут в лес, чтобы бороться за идею! И это надо учитывать.

Кшивка пожал плечами:

— Вот тебе на… И идею сюда приплел…

— Конечно, — подтвердил Куделис. — Пусть это неверная идея, реакционная, но все же идея!

— Нет, браток! — категорически отрезал Кшивка. — Я не считаю идейными людей, способных убивать из-за угла, а называю их своим именем — бандиты!

Куделис махнул рукой. Кшивка, распаляясь все больше, продолжал:

— Несколько дней назад я видел своими глазами, как они расправлялись с мирными жителями. Так могут поступать только бандиты.

— Ты просто фанатик! — повторил Куделис. — Не можешь понять, что идет политическая борьба; а где лес рубят, там и щепки летят…

Чулко какое-то время прислушивался к разговору и теперь не выдержал.

— Ты, Куделис, излагаешь очень оригинальные взгляды, — едко заметил он. — Можно сказать, чрезвычайно оригинальные…