Шесть высочеств и одна ассара - [136]

– И как проходит проверка на совместимость?

Кайлес очнулся, приложил камень к узору, скривился, передвинул выше.

– Раньше ее проводили служители Девятиликого, пока не выяснилось, что их проверка не дает стопроцентной гарантии, а разводы у нас до сих пор не в почете. Так что мои сограждане решают все сами. Должен предупредить – это не афишируется. Если спросишь, все будут кивать на служителей, но на самом деле их проверка – формальность перед свадьбой, когда связь уже сформировалась.

– О чем ты? – хмуро спросила Юля.

– О том, что мой с виду правильный мир, – криво усмехнулся он, – на самом деле гораздо развратнее твоего. У нас женщина ложится в постель к мужчине, чтобы проверить, сможет ли его магия удержать ее силу в узде. И только после этого мужчина получает разрешение начать ухаживание и заикаться о помолвке. У вас – все наоборот.

– Вот как, – проговорила Юля, стискивая зубы. Теперь все встало на свои места. Сначала секс, а потом романтика. Занятный расклад. Так вот чего добивался Четвертый – проверить, сможет ли она стать ему… мм, пусть будет невестой.

– Вот так, – отозвался Кайлес, беря в руки четвертый камень, – и не злись на Четвертого. С ним сыграли дурную шутку традиции родного мира. Тяжело начать действовать иначе, чем тебе вбивали в голову. Тебе надо было прийти ко мне. Я бы начал с конфетного периода, сестренка, – подмигнул Кайлес, и девушка выдохнула – камень жаром опалил кожу.

– А что со связью? – спросила она, отдышавшись.

– При идеальной совместимости энергии мужчины и женщины образуют устойчивую связь. Действует как наркотик. Пройдет любовь, а друг без друга все равно не могут. Связь формируется не с первого раза, но довольно быстро. Так что, если не уверена, не спи. Иначе не успеешь оглянуться, как станешь истинной женщиной Асмаса.

И вольешься в ряды местного птичника.

Пятый камень занял свое место. Кайлес отступил, оценивая проделанную работу. Одобрительно кивнул. Потом на его лице появилось новое выражение. Взгляд, устремленный на тату, потемнел. Пальцы прошлись по коже, очерчивая границу белья, поднялись выше. Мужчина резко наклонился, и Юля ощутила горячее дыхание на коже. Дернулась.

– Офигительно смотрится, – проговорил он, выпрямляясь. Облизнул губы.

Юля приподнялась, но Кайлес прикрыл тату ладонью. Желтые глаза полыхнули янтарем.

– Я тут подумал, – понизил он голос до проникновенного шепота, – мы через столько вместе прошли. Почти родными стали. Разделишь со мной эту ночь, ассара? Обещаю, тебе понравится.

– Сменить покровителя? – вздернула брови она.

– Нет, милая, без покровительства и магии. Ты и я.

Грубо говоря – секс без обязательств. И пусть наутро будет стыдно, зато ночью – хорошо.

А мужские пальцы уже чертили узор страсти на животе, опаляя, посылая искры удовольствия под кожу. Юля стиснула зубы, напоминая себе, что она – кремень и просто секс ее никогда не интересовал.

Но Кайлес уже поймал тень сомнения на ее лице. Он предвкушающе улыбнулся и пообещал:

– Не надейся, не отпущу.

Он внезапно дернулся, прошептал: «Зараза», – и пропал из виду, а следом раздался звук упавшего на пол тела, но Юле было не до того. Статуей возмездия на его месте стоял Фильярг. Желтые глаза покраснели, напомнив цветом кровавую луну. Грудь часто вздымалась, во взгляде наблюдался полный неадекват, проглядывало что-то пугающе темное. А она тут… с задранным до груди платьем, в чулках и приспущенных до самого интереса трусиках. Бери не хочу.

Юля попыталась отползти – жить-то хочется, но мужчина рыкнул, ожег голодным взглядом, положил ладони на колени, сжал, пригвождая их. Юля обреченно замерла, понимая, что бегство лишь спровоцирует его. И непонятно, что именно вывело его высочество из душевного равновесия, столкнув по эволюционной лестнице вниз. Тату или кузен?

Кстати, как он там? От мысли, что под ногами валяется остывающий труп, стало нехорошо.

– Он жив? – спросила Юля, пытаясь приподняться и заглянуть через край стола.

Четвертый нехорошо прищурился, одним рывком подтянул Юлю к себе, развел ноги, и она оказалась еще в более развратной позе, прижимаясь к мужчине. Тонкая ткань белья – плохая преграда. Страх остро смешался с возбуждением.

Пальцы до синяков сдавили кожу. Ладонь легла на горло, сжимая.

– Беспокоишься? Предпочла этого… – выплюнул Четвертый. Красивое лицо исказила мучительная гримаса ревности, и в Юлиной голове всплыло бессмертное «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?». И не объяснишь, что все не так. Точнее, так, но не случилось. Кислород опять же тратить жаль – его старательно перекрывали.

Фильярг приблизился, прошелся носом по шее, вдыхая ее запах. Застонал. Отпустил горло, чтобы крепче обхватить за бедра, вдавить в себя. Она прижалась лицом к его рубашке, чувствуя, как бешено колотится сердце. Как в ответ начинает колотиться собственное. Четвертый сейчас ощущался замершим цунами – напряжение сковало мышцы, он явно сдерживался, чтобы не поддаться эмоциям и не свернуть ей шею. И это ощущение пьянило не хуже вина, срывая последние плотины стойкости.

– Не отдам, – выдохнул Фильярг ей в макушку, – никому не отдам.

Обхватил за шею, задирая голову и впиваясь в губы голодным поцелуем. Жесткий поцелуй мстил, обжигая болью, и Юля задыхалась под его напором. Зато руки внизу действовали нежно, едва касаясь, вычерчивали узоры, ласкали, проводя грубыми подушечками пальцев по нежной коже. И этот контраст был столь острым, что Юля не выдержала и застонала. Выгнулась, прижимаясь сама и желая большего. Делая выбор. Забывая наставления кузена и собственные установки. Кладя ладони на мощные плечи. Доверяя.