Шесть подозреваемых - [111]
Между тем авторикша продолжал движение, и форт оказался подлинным городом внутри города. Облик великолепных старинных зданий — хавели[182] — обезображивали рекламные щиты, растяжки, электрическая проводка, но зато прихотливые резные узоры ажурных фасадов являли глазам самую что ни на есть изумительную поэму в камне. В укромных кривых закоулках тоже кипела жизнь. На каждом углу были маленькие лавки, где продавалось все, что угодно, от мыла до гвоздей. Вдоль дороги сидели лоточники, рядом с которыми высились груды яблок и апельсинов. Бородачи-портные под громкое блеянье коз ловко строчили на швейных машинках с педалями. К оглушительной бодрой музыке, доносившейся из придорожных закусочных, примешивались храмовые песнопения джайнов. По ветхим крышам домов бегали дети, пуская воздушных змеев. Коровы лениво жевали жвачку прямо среди дороги.
Когда впереди вырос ряд глинобитных, крытых соломой лачуг, Ашок направил водителя к дому своих предков, трехэтажному хавели обветшалого вида с решетчатыми окошками. Резная, обитая железными гвоздями деревянная дверь оказалась не заперта, и чиновник с островитянином беспрепятственно прошли во двор.
Тут на пороге веранды появился высокий худой мальчишка лет тринадцати, одетый в белую курту-пиджаму.
— Чачу![183] — восторженно завизжал он и бросился им навстречу.
— Как ты подрос, Рахул! — проговорил чиновник, обнимая его с неожиданной теплотой.
— Конечно, дядя, мы же пять лет не виделись, — ответил тот.
— Скажи-ка, бхабхиса дома? — осведомился Ашок.
— Да, она сейчас на кухне. Позвать?
— Не надо, пусть будет сюрприз.
— А это кто с тобой? — спросил мальчишка, указывая на Экети.
— Слуга, я привез его с острова. Будет теперь у нас работать.
— Вот здорово! А то наш прежний слуга, Лалит, удрал на прошлой неделе. Слушай, а почему он такой черный?
— Ты что, не видел снимки, которые я тебе посылал? У них там все поголовно такие. Но трудиться парень будет за двоих. Может, покажешь ему, где живет прислуга? — бросил дядя и поспешил к веранде.
Мальчик подозрительно покосился на туземца.
— Ты, случайно, не каннибал?
— Как это? — переспросил онге.
— Ну, знаешь… люди, которые питаются человечиной. Дядя писал, Андаманы кишат каннибалами.
— А, это не наше племя, это джарава. Я с ними не встречался.
— Надо думать, раз ты здесь, — рассмеялся мальчишка. Меня зовут Рахул, идем со мной.
И он повел Экети через главный вход к закоулку, огибающему дом. Вдруг перед ними возник подросток в жилетке и шортах, с огромной немецкой овчаркой. Собака глухо заворчала.
— Эй, Рахул! — окликнул подросток, резко натягивая поводок. — Это что еще за черномазый?
— Наш новый слуга, — ответил мальчик.
— Где ты его откопал? В Африке, что ли?
Рахул промолчал.
— Джунгли! Хабши![184] — прокричал подросток вслед Экети. Овчарка рычала, готовая разорвать поводок.
— Не обращай внимания, Битту всегда дразнится. — В голосе мальчика прозвучало что-то вроде извинения.
Комнаты для прислуги располагались в задней части дома — два грязных помещения без окон, разделенные общим туалетом. Вся обстановка — гамак и грубое одеяло. Хавели примостился почти у самого края одного из девяноста девяти бастионов форта, поэтому сразу же за дверью начинался парапет из желтого песчаника с коровой на привязи. Животное нежилось на солнце, беспрестанно жевало и время от времени махало хвостом, отгоняя мух. Перегнувшись через парапет, Экети разглядел под крепостной стеной довольно крутой скалистый склон. А вдали раскинулся коричнево-зеленым ковром и сам Джайсалмер. С такой высоты квадратные домики с плоскими крышами казались рассыпанными в случайном порядке спичечными коробками. У горизонта взгляд различал песчаные дюны пустыни Тар, похожие на застывшие океанские волны. Туземец втянул ноздрями воздух и удивился, не обнаружив даже намека на воду рядом с таким огромным пляжем. Вдруг за спиной раздался отрывистый лай. Экети обернулся: овчарка мчалась прямо на него, хищно оскалив пасть.
— Битту, что ты наделал! — воскликнул Рахул.
Однако туземец, похоже, вовсе не испугался, а ласково положил ладонь ей на спину. Собака притихла и начала лизать ему руку, поскуливая от удовольствия.
— Как ты это сделал? — изумился мальчик.
— Животные — наши друзья, — отвечал онге. — Опасаться нужно не их, а инене.
— Кто это — инене?
— Люди, похожие на твоего приятеля. — Туземец мотнул головой в сторону Битту.
Тут воздух прорезал громкий рев, от которого содрогнулась земля. Подняв глаза, Экети различил на небе два самолета, которые круто забрали влево и скрылись в облаках.
— Аэропланы! — восторженно крикнул он.
— Нет, это реактивные истребители, — мягко поправил его Рахул. — В Джайсалмере есть большая военно-воздушная база. «МИГи» каждый день летают над нашими головами. У них даже бомбы есть.
— Я видел взрыв в Аллахабаде, — промолвил Экети. — От него погибли тридцать человек.
— И только-то? — фыркнул Рахул. — Истребитель может прикончить разом не меньше тысячи.
