Шесть миров. Прелюдия. - [115]

   В этот момент, лежащий на столе лист начал исчезать, превращаясь в пыль. А через минуту - не осталось и пыли… Петр Григоьевич и Гузман ошарашено уставились на стол.

   - Да-а… дела... Серьезные у нас… работодатели. Это тебе - не просто “молчи-молчи”, нашего времени… Думаю, это - еще один серьезный довод к принятию предложения.

   Петр Григоьевичу понравилось, что было сказано: “у нас”. Сразу - прослеживалось твердое и окончательное решение Гузмана - вернуться к работе. А это – радовало!..

   Они просидели еще час, обговаривая будущие перспективы и вспоминая прошлую работу. Бутылочку уговорили. Да и стол - стал, почти, чистым. Закуска - тоже пошла за милую душу. В конце, Гузман сказал:

   - А знаешь, поехали к Женьке!.. Прямо сейчас!.. Он нам нужен! Кроме него -мало кто сможет воплотить в “железо “наши придумки. Тут не далеко. Пара остановок. Можно даже пешком.

   - Давай - пешком. Надо проветрится… - согласился Петр Григоьевич.

   Дошли они, действительно, быстро. Вертянский, открывший им дверь, выглядел… не очень. Чувствовалось, что пил и не мало. Узрев, кто перед ним, он сильно смутился. Не обращая внимания на ступор Вертянского, Гузман протиснулся мимо него и шагнул в квартиру. За ним просочился и Петр Григорьевич. Выйдя из ступора, вслед за ними двинулся Вертянский, на ходу оправдываясь за беспорядок.

   - Не гоношись… Все мы понимаем... Петр Григоьевич к тебе с предложением, - сказал Гузман и толкнул Петра Григорьевича локтем в бок.

   - Собственно, мы пришли пригласить тебя назад к нам в лабораторию. Поступило предложение ее восстановить, а кому-то, кроме тебя, нам трудно будет втолковывать, что нам нужно, - тут же сказал Петр Григорьевич.

   - Но… как же… Я же … Сейчас… Вы же видите…

   Гузман не дал ему закончить:

   - Очень просто!.. Прямо “щас” - едем в «Клинику для всех». Они уберут все твои проблемы. Надеюсь, ты слышал о том, что они лечат все - и еще… чуть-чуть?..

   Вертянский стоял и ошеломленно смотрел на этих двух. Из его глаз потекли слезы. Его не забыли!.. Не забыли - не смотря ни на что! - с ним хотят работать... И, кроме всего прочего, им не жалко потратиться для него на «Клинику для всех». А это, говорят, не мало.

   - А вот этого - не надо... – поморщился Гузман. - Сырости тут нам еще не хватало.

   - Я, конечно!.. Не сомневайтесь!.. Только клиника - дорого, наверное… Я сам попробую… - все еще плача, говорил Вертянский.

   - Ну, клиника - не за нас счет - не такие мы крутые. Пока... Собирайся! - видя такое состояние Вертянского, рубанул Гузман. - Сейчас прямо и поедем! - и, повернувшись к Петру Георгиевичу спросил: - Я правильно говорю?..

   В это время в прихожей затюмкал звонок.

   У Вертянского похолодело в груди. Кроме его нынешних собутыльников, к нему уже давно никто не заходил. Он представил себе, какое впечатление его “кореша” произведут на Гузмана и Петра Георгиевича. Но все обошлось значительно проще. Увидев посетителей, Гузман сказал:

   - Вы “шо”, молодые люди, имеете слишком много здоровья?.. Если молодые люди хотят себе проблем, то я имею вам их предложить… Любой степени тяжести…

   Услышав такое - Хмырь и Чобот быстренько ретировались. Они не совсем поняли, что им такое сказали, но то, что это угроза, - прекрасно сообразили. Тем боле - Гузман был не слабого, такого, телосложения.

   Собрали почти всех. Федулин тоже к ним присоединился. Кравченко, к сожалению, к этому времени уже умер. Надежда на создание гиперпривода обретала осязаемые черты. А после того, как группа ознакомилась с «магией», - превратилась в стойкую уверенность. Федулин, к тому моменту, разменявший восьмой десяток, только и сказал:

   - Это же надо... И кто бы мог подумать?!.

   По договоренности Президента и Императора - второй зоне Старой Столицы придавался статус “Объединенного научного городка”. Император пошел на это, так как в эту зону, нормально функционирующий портал можно было построить - только с Земли. И безопасно переправлять туда имперских научников приходилось в два присеста. Сначала - на Землю, а затем с Земли - во вторую столичную зону, на Торн. Пробираться туда, как пробирался Воронов, было чревато, и проделать это могли далеко не все.

   Земные специалисты, попавшие туда, - “шизели” (в хорошем смысле этого слова). Условия работы были просто запредельными - как на бытовом уровне, так и в плане работы. Темы разработок - вообще поражали воображение. Особенно - когда представляли, как изменится жизнь на Земле, после внедрения результатов. Поэтому условная изоляция - отсутствие звездного неба, которое силовое поле вокруг зоны сделало непрозрачным, - нисколько не снижала энтузиазма привлеченных людей. Некоторые - даже просили о переселении сюда их семей, что было разрешено, естественно, после получения согласия их вторых половин. Соответственно, были организованы ясли и школа - именно для детей семейных пар, решившихся на такой шаг. Педагогов для этих заведений подбирали тоже – не из последних.

   А когда российские учение встретились с научниками Империи - выпали в осадок и те, и другие. Сразу же появились объединенные исследовательские группы, иногда переходящие к совершенно другим тематикам в исследованиях. Абсолютно не той направленности, какая предлагалась. Это не возбранялось - даже поощрялось. Поэтому часто приходилось пополнять первоначально сформированные коллективы новыми людьми. Единственно, что всех немного напрягало, это - подписка о не разглашении. То, что, в момент подписи документа, и ученые с Земли, и научники с Торна заполучали соответствующий блок в сознании - особо не афишировалось.