Шесть дней в лесах - [22]
Робко брезжил и приближался рассвет. Где - то за болотом протяжно и звонко, как вызов медной трубы, прозвучал первый крик журавля. Целый хор журавлиной стаи дружно ответил на этот голос. Трубные звуки, сливаясь с эхом, долго плыли, колыхались над чащами; торжественна музыка лесов приветствовала восходящее светило, на этот раз скрытое тяжелой, свинцовой завесой облаков. Лес пробуждался. Далеко на глухой и пустынной луговинке нерешительно бормотал тетерев. Запели дрозды - дерябы неохотно и вяло, словно по обязанности,— утро было холодным, всюду белел снег, точно говоря, что зима вернулась и он совсем не намеревался таять.
Севка упрямо решил продолжать поиски вдоль изрезанной окраины болота и. прихрамывая, скрылся за группой елей. Гриша медленно пошел к зимнице, думая осмотреть лес влево от постройки. Снег сминался под ногами и налипал к сапогам. Вместе с хвоей и листьями получались громадные "каблуки", очень затруднявшие ходьбу. Мальчик часто останавливался обивать эти надоедливые наращения. В одну из таких остановок у своих ног, на снегу он заметил стройные следы лапок, которые могли принадлежать только кулику. За упавшей порыжевшей сосной у мокрой, лишенной снега низинки он спугнул вальдшнепа. Следы принадлежали этой птице. Она слетела неожиданно, в двух - трех шагах с того места, куда только что был обращен взгляд наблюдателя. Гриша недоумевал, как он мог проглядеть ее, ростом с голубя, сидевшую так близко и совсем на виду, хотя и знал, что оперение вальдшнепа — прекрасный образец так называемой криптической, маскирующей окраски. Подобно совам, сычам, козодоям, вальдшнеп, деятельный в сумерки и ночью, ищет днем покоя, почему быть незаметным в это время ему особенно необходимо. Среди дневных хищных птиц много опасных врагов вальдшнепа: это — ястреб - тетеревятник, перепелятник, канюк и другие. Его оперение, ржаво - рыжее, испещренное волнистыми черными и серыми пятнами, оказывает птице неоценимые услуги в светлые часы суток. Оно поразительно походит на цвет почвы, усыпанной сухим листом, где скрывается этот пугливый житель сырых лесов. На самку вальдшнепа, сидящую в гнезде, можно наступить, не заметив. Убитого вальдшнепа, упавшего спинкой кверху, искать очень трудно.
В сырой низинке, где сидела птица, Гриша нашел множество дырочек, сделанных в почве ее клювом, и сейчас же вспомнил о точно таких же ямочках, виденных третьего дня у костра. Несколько дальше он спугнул еще двух вальдшнепов, натолкнулся на следы зайца, полевок, лесных мышей и, наконец, встретил следы парочки белок, только что покинувших теплое гнездо в поисках утреннего завтрака. Белок найти не удалось, несмотр на приложенные старания. Заслышав звуки его шагов, зверьки забрались на деревья и скрылись. Они умеют отлично затаиваться, плотно прижавшись к сучьям и подолгу сохраняя полную неподвижность.
Вальдшнеп
Гриша не терял времени и наполнял альбом рисунками, хотя пальцы сильно иззябли и плохо повиновались. Он уже почти позабыл о задаче этого утра, как вдруг над лесом мелькнула какая - то тень. Мальчик, опрометью выскочив на полянку, увидел глухарку, летевшую в сопровождении глухаря. Сердце у него сжалось при виде этой картины. Он занимался пустяками, когда нужно разыскивать ток! Гриша глянул вокруг, выбрал самую высокую и ветвистую ель, сбросил мешок, патронташ, повесил ружье на сучок и быстро полез к густой зеленой вершине. Большое причудливой формы болото с мелкими кочками, гривами желтого камыша, группами худосочных сосенок, островами и заливами, зубчатые вершины ельников, уходящие вдаль вековые боры — вот широко раскинувшаяся панорама лесного царства, которая была видна, как на ладони, с той высоты, куда забрался мальчик. Маленькой игрушкой казалось висевшее внизу ружье, а дрозд - деряба выглядел так забавно, вертясь на макушке соседнего дерева. Гриша смеялся, потешаясь над его движениями. Он почувствовал себя птицей, покачиваясь на вершине, среди зеленых смолистых ветвей, осыпанных шишками. Здесь было холоднее, он начал уставать, и что - то вроде головокружения, от слабости или от голода, медленно отравляло ему пребывание на соколиной высоте. Закоченевшими пальцами цеплялся он за ветви и упрямо твердил: "Все равно я до вас доберусь? Не уйду, пока не увижу, откуда летите. Не уйду!" Зорко обегал его взгляд зеленое море вершин, широко расстилавшееся вокруг. Вон сарыч кружит за болотом, высматривая полевок... Там перелетели две сойки — наверное, ищут местечко для гнезда. Что - то маленькое, темное мелькнуло над соснами большого острова за болотом,.. еще и еще. Две крошечные глухарки и глухарь летели оттуда на места своих дневок. Второй глухарь показался над северной частью острова и полетел в другую сторону, по другому радиусу круга, в центре которого должно быть токовище. "Так вот вы где, вот вы где",— восторженно приговаривал Гриша, перебираясь с ветки на ветку и летя вниз по зеленой лестнице со скоростью белки. Еловая душистая смола налипала ему на пальцы, поток мелких поломанных веточек, лишайников, хвоинок, обгоняя Гришу, сыпался вниз, на белый снег. Под елью образовалось широкое темное пятно сора. "Похоже, что медведь за медом лазал", - проговорил Гриша и довольным взглядом окинул огромное дерево от корня до верхушки. Высоко под облачным небом на тонких ветках покачивались его золотистые шишки. Ладони стали пятнисто - серыми от смолы; Гриша потер их одна о другую. Его куртка, шапка, руки - все пропиталось крепким смолистым запахом ели и грибным - от сырых лишайников с корой.
