— Приблизительно десять тысяч лет…
— Степень погрешности?
— Плюс-минус две тысячи…
— Приемлемо… Ну что ж, нам снова пора спать. Доктор, все ли готово к анабиозу? Как функционирует система жизнеобеспечения?
Возник еще один, мягкий, как вата, голос.
— Не волнуйтесь, Старший, все будет хорошо…
Статическое поле вновь приняло в свои надежные объятия Того, кто не знал своего имени. Он почувствовал тепло и стал мягко проваливаться в темноту, из которой торжественно прозвучал тихий шепот Старшего.
— Спокойной ночи, коллеги. Наступил вечер, будет и утро.
Сны
Бесконечную тьму и безмолвие Его небытия прорезал звук. Трубный рев погибающего животного властно бился в ушах, нарастал и, наконец, на высшей отчаянной ноте оборвался, уступив место лавине зрительных образов. Животное агонизировало. Огромный мохнатый монстр зарылся белоснежными причудливо изогнутыми бивнями в иссиня-черный грунт свежевырытой ямы-ловушки. Последние нервные импульсы все еще заставляли судорожно подрагивать мощное тело, но в больших и неожиданно умных глазах уже царила пустота смерти. Острый осколок скалы, сверкнув в воздухе искорками вкрапленного кварца, ударил великана по голове — из рваной раны на темную шерсть брызнула кровь. Еще один рассек роговицу глаза. Зверь давно затих, но камни продолжали падать, нанося ужасные, но совершенно ненужные уже раны. Грязные двуногие существа на краю ямы без устали поднимали и с хриплыми криками бросали вниз все новые снаряды, безумным хохотом празднуя наиболее ужасные увечья, которые им удавалось нанести. Он был среди них. Не обращая ни малейшего внимания на порезы и обломанные ногти, он вырывал из земли наиболее увесистые глыбы и ранил, кромсал, уничтожал уже утратившую возможность ощущать боль плоть… Неожиданно, на уже облюбованном им осколке сомкнулись чужие руки. Он поднял голову. Спутанные волосы, оскаленные гнилые зубы, горящие слепой жаждой разрушения глаза. В этих глазах он увидел собственное обезображенное той же жаждой отражение. И тогда он изо всех сил потянул на себя, а когда противник, потеряв равновесие, рухнул на колени, резко опустил камень. Толпа вокруг восторженно ревела, но он ее не слышал — так громко хрустели кости черепа под новыми все более сильными ударами, так упоительно разливалась по телу радость победителя, сознание собственной силы, силы могущей отнимать чужие жизни. Еще один удар и фонтан горячей, еще живой крови тугим бичом ударил его по глазам, застилая все вокруг сплошной багровой пеленой…
День второй.
Чужие голоса, среди которых не было его собственного, гудящим пчелиным роем снова заполнили Его сознание.
— Сны? Это абсолютно исключено! Поймите, при такой стадии анабиоза это просто не возможно!
— Однако, это так милейший Доктор.
— Этого не может быть, Старший! Потому что… потому что этого просто не может быть!
— И, тем не менее, это есть…
— И, тем не менее, этого не должно быть! Современная наука…
— Она больше не современная, Доктор…Ей уже столько лет, что и подумать страшно. А вспомните-ка, каким откровением для нашей древней науки был тот факт, что плод в утробе матери тоже видит сны?
— Некорректный пример, господин Инженер. Состояние глубокого анабиоза — отнюдь не похоже на стадию внутриутробного развития мозга. На 99-ть и 9-ть в периоде — это смерть. Вернее не смерть, а умирание, одно мгновение до смерти, которое нам удается растянуть на многие и многие миллионы лет, а затем дать процессу обратный ход.
— Значит, это так называемые предсмертные видения…
— Да нет же! Если вы в свое время читали мои труды по механике смерти, вы должны знать, что предсмертные видения всего-навсего воспоминания. Приведу более понятный вам пример — это, своего рода, просмотр файлов в процессе полного и окончательного их стирания. В этой стадии человек видит лишь то, что когда-то уже видел, что-то, что происходило лично с ним. Мозг уже не способен к творчеству. А здесь мы видим четкую и яркую фантазию.
— Возможно, это сцена из однажды просмотренного фильма?
— Скорее уж из фильма, в котором довелось сыграть главную роль. Ведь он не просто смотрел на события, он в них участвовал! А этого как раз и не может быть!
— И именно это, как раз произошло. Возможно, Доктор, вам необходимо добавить к вашей книге новую главу.
— Я оценил вашу иронию, господин Химик. Но повторяю еще раз — это не возможно!
— И каковы ваши объяснения?
— Скорее всего, мы имеем дело с небольшой неисправностью саркофага. За столько лет микроскопическая неточность в настройках могла перерасти в ощутимую погрешность.
— Я понял вас, Доктор. Как только мы закончим с основной задачей дня, прошу вас провести полную диагностику и отладку устройства. Помните, что именно от его работы, зависит конечная цель нашего предприятия.
— Понял вас, Старший.
— Ну, вот и прекрасно! А теперь мне хотелось бы услышать нашего Биолога. Все ли готово к посеву?
Рокочущий бас, послуживший ответом на этот вопрос, мог бы заставить неразрушимые стены Приюта треснуть, но, к счастью, звучал он только в пределах черепной коробки единственного на планете живого существа.
— Ну-ка, дружище Носитель, хватит возлежать в этом гробу и слушать научные теории нашего уважаемого некроманта. Вставай, делай зарядку и марш за пульт!
