Шерлок Холмс на сцене - [76]
ЭНИД: Но если он снова придет…
ХОЛМС: В этом случае вы ответите ему. Скажете, что вы легли спать. (Берет со стола лампу). Весьма интересная старинная комната — крайне необычная, я бы сказал. Старомодный комфорт и никакой современной роскоши. Коридор, как я понимаю, прямо за дверью?
ЭНИД: Да.
ХОЛМС: Мистер Питерс предпринял две попытки осмотра дома, но не добился успеха. Между прочим, я пришел к заключению, что вы хотели послать мне телеграмму и что старый Роджерс передал это послание вашему отчиму.
ЭНИД: Да, так он и он сделал.
ХОЛМС: Его нельзя в этом винить. Хозяин полностью подчинил его себе. Ему пришлось предать вас. (Ставит лампу на пол).
ЭНИД: Я сама виновата.
ХОЛМС: Ладно, ладно, вы проявили неосмотрительность, но не имеет значения. Посмотрим-ка — соседняя комната с этой стороны ремонтируется. Так-так. И только одна дверь. Она выходит в коридор?
ЭНИД: Да.
ХОЛМС: Коридор выходит в холл?
ЭНИД: Да.
ХОЛМС: А вон там, полагаю, обычно спит добродушный престарелый джентльмен, отдыхая от своих невинных забав? Где его спальня?
ЭНИД: Дальше по коридору.
ХОЛМС: Я уверен, что слышал… (Звук шагов в коридоре).
ЭНИД: Это его шаги.
(ХОЛМС прикрывает лампу своей шляпой. Раздается стук в дверь).
РАЙЛОТТ (снаружи): Энид!
ЭНИД: В чем дело?
РАЙЛОТТ: Вы в постели?
ЭНИД: Да.
РАЙЛОТТ: Вы не передумали?
ЭНИД: Нет.
(Молчание. Все прислушиваются).
ХОЛМС (шепотом): Он пошел к себе?
ЭНИД (подходит к двери и прислушивается): Нет, он вернулся по коридору в холл.
ХОЛМС: Тогда мы не должны терять время даром! Уотсон, могу я попросить вас подать мне бурав и измерительную ленту? Благодарю вас! И фонарь, будьте любезны… Спасибо! Прибавьте чуть света в лампе. Меня заинтересовала эта перегородка. (Стоит возле кровати). Никаких сюрпризов, я полагаю? Ни потайных дверей, ни отодвигающихся панелей? Забавный народ, наши предки, с таким своеобразным чувством юмора… (Забирается на кровать и ощупывает стену). Нет, похоже, никаких полостей. К тому же вы говорите, что ваша сестра запирала двери и окна! Поразительно. Увеличительное стекло, Уотсон. Отличная стена — собственно говоря, вполне обычная стена. Потайная дверца в полу? (Становится на колени с одной стороны кровати, затем с другой). Нет, и здесь ничего подозрительного. (Огибает кровать). Старинный ковер… дубовые стенные панели… и более ничего! А это что? (Берется за ножку кровати).
УОТСОН: Что там, Холмс?
ХОЛМС: Почему ваша кровать привинчена к полу?
ЭНИД: Я не знаю.
ХОЛМС: А в прежней комнате кровать была привинчена?
ЭНИД: Нет… кажется, нет.
ХОЛМС: Очень любопытно. Любопытно и познавательно. Куда ведет этот шнур от звонка?
ЭНИД: Он не действует.
ХОЛМС: А если вам понадобится позвонить?
ЭНИД: Здесь есть другой, вон там.
ХОЛМС: Для чего же нужен этот?
ЭНИД: Я не знаю. С тех пор, как мы приехали, здесь произвели некоторые переделки.
ХОЛМС: Внезапный приступ деятельности, как видно. И эта деятельность приняла довольно странные формы. (Забирается на кровать). Вероятно, вам будет интересно узнать, что шнур заканчивается медным крючком. Проволока к нему не подсоединена. Это поддельный звонок. Надо же! Все это очень необычно. Чуть выше я вижу решетку — полагаю, она закрывает вентилятор?
ЭНИД: Да, мистер Холмс, там вентилятор.
ХОЛМС: Невероятная причуда — с целью проветрить одну комнату, вентиляционное отверстие выводят в другую, хотя его с такой же легкостью можно было вывести наружу. Архитектор, видать, был большим оригиналом. Очень странно. Отсюда створка не открывается; должно быть, ее можно открыть лишь с другой стороны.
УОТСОН: Каковы ваши выводы, Холмс?
ХОЛМС: Это наводит на размышления, дорогой Уотсон, на самые серьезные размышления. Могу я воспользоваться вашим ножом? С вашего позволения, мисс Стонор, я внесу некоторые изменения… (Стоя в изголовье кровати, отрезает шнур).
УОТСОН: Зачем вы это сделали, Холмс?
ХОЛМС: Опасность, Уотсон, опасность. Примите во внимание, что это отверстие, прикрытое деревянной откидной створкой, ведет в комнату нашего радушного англо-индийского соседа. Повторяю определение, Уотсон — англо-индийского.
УОТСОН: И что же с того?
ХОЛМС: Кровать привинчена к полу и не может быть передвинута. К кровати спускается поддельный шнур от звонка. Над ним отверстие, которое ведет в его комнату. Сам он — англо-индийский врач. Вы ни о чем не догадываетесь? И даже музыка вам ни о чем не говорит? Музыка. Какую роль играет музыка?
УОТСОН: Это сигнал, Холмс.
ХОЛМС: Сигнал! Сигнал для кого?
УОТСОН: Для сообщника.
ХОЛМС: Именно так. Для сообщника, который умеет проникать в комнату с запертыми дверями — сообщника, что несет верную смерть, не оставляющую следов… Сообщника, которого может заставить вернуться назад только музыка.
ЭНИД: Тише! Он идет к себе в комнату.
(Снаружи слышен звук закрываемой двери). Слышите? Дверь закрылась.
ХОЛМС (видя, что УОТСОН собирается взять лампу): Держите лампу прикрытой; когда откроется откидная створка вентилятора, свет не должен быть виден. Пусть считает, что девушка уснула. Положите поближе потайной фонарь. Мы должны ждать в темноте. Думаю, ждать придется недолго.
ЭНИД: Я так испугана.
ХОЛМС: Вам слишком многое довелось пережить.
