Шерлок Холмс и талисман дьявола - [11]

– Это Дрю, – сказал он. – Несомненно, голос его! – И повернулся к полковнику: – У вашего сына очень острый слух. Он воспроизводит звуки точнее и вернее, чем фонограф.

– Мне кажется, что именно этот голос мне угрожал, – взволнованно проговорил американец. – Но кто он, этот Дрю?

– Дрю – человек неблаговидной репутации, которого едва не посадили под замок четыре года назад. Когда я имел дело с его хозяином, то предоставил в десять раз больше чем достаточно улик, чтобы осудить Дрю и его сообщников. Но мои друзья в Скотленд-Ярде сообщили мне, что Дрю удалось избежать правосудия, потому что если бы его судили, то была бы запятнана репутация очень высокопоставленных лиц и вряд ли свидетели захотели бы давать показания. Мне доставит особенное удовольствие расстроить любые его замыслы.

И он повелительно взмахнул рукой в сторону Джея:

– Продолжайте, пожалуйста.

Рассказ юного Хардена подтвердил дедуктивные умозаключения Холмса насчет того, каким образом было осуществлено похищение. Когда Джей очнулся от хлороформа, он понял, что с ним произошло, и сообразил не подать вида, что пришел в сознание. Конечно, он никоим образом не мог определить, куда его везут.

– Я почувствовал, как экипаж едет по длинной, очень ухабистой проселочной дороге, потом он завернул направо, и мы остановились. Двое сидевших в экипаже позвали на помощь третьего, кучера, и все вместе они вытащили меня наружу. Я по-прежнему разыгрывал из себя мертвого опоссума, и им втроем пришлось нести меня в большой дом.

– Что представляет собой этот дом? – спросил Холмс. – Вы его видели?

– О, я его хорошо разглядел. Большой, как бывает у хозяев плантации, с большим крыльцом и колоннами. Я, помнится, подумал тогда: значит, такие дома есть и в Англии. Фасад дома был весь увит плющом, и он был такой густой, словно его долго не стригли.

– Ага! – воскликнул Холмс. – Ухабистая, заросшая подъездная аллея, портик с колоннами и нестриженый плющ на фасаде. А сейчас начало мая. Если плющ имеет такой запущенный вид, значит, в доме никто не живет уже больше года. Мы собираем факты, джентльмены, и скоро сможем определить, что это за дом. А каков он внутри, молодой человек?

– Я украдкой взглянул – меня внесли в просторный холл, с обеих сторон которого находились лестницы, ведущие наверх. Ни в доме, ни на лестнице не было ковров – и их ботинки громко стучали по полу. И наверное, было очень мало мебели.

– А куда они вас понесли?

– Они понесли меня вверх по левой лестнице, и потом по коридору. Шага опять звучали гулко, и я догадался, что там совсем не было мебели. Потом мы поднялись по маленькой лестнице в мезонин. Там были две маленькие комнаты, и они меня внесли в одну из них и бросили на кровать.

– Кровать была застелена?

– Нет, сэр. Просто железный остов с перекладинами. Я все еще притворялся, что без сознания, поэтому они ушли и заперли меня. Через несколько минут вернулся кучер, швырнул на кровать груду одеял и снова меня запер.

– Они разговаривали, когда вас несли?

– Они говорили, что меня надо сплавить и чем меньше будет известно, где я, тем лучше. Я очень испугался и подумал, что они собираются меня прикончить.

– А что вы стали делать, когда они вас заперли?

– Я сел и оглянулся, нет ли какого-нибудь выхода. Я не собирался там оставаться, надеясь найти возможность как-нибудь выбраться, но ничего такого не обнаружил. Дверь была крепкая и заперта с той стороны. И было только одно маленькое окошко. Я выглянул и увидел, что подо мной три этажа и снаружи глухая стена. Да и само окошко было забито.

– Так как же вы бежали? – спросил я.

– Не перебивайте юношу, Ватсон! Так как же вам удалось бежать? – спросил и Холмс.

– Сначала я подумал, что застрял здесь надолго, а потом заметил в потолке небольшой люк. Я попытался достать до него, но было слишком высоко. Я попробовал встать на спинку кровати, но все равно не смог дотянуться до задвижки. Тут я услышал, как кто-то поворачивает ключ в замке, быстро лег и притворился спящим.

– Кто же это был?

– Опять кучер. Он принес тарелку с бутербродами и кувшин сидра. Он ничего не сказал, просто поставил все на пол и ушел. Я уже очень проголодался, поэтому чуть-чуть поел, хотя боялся, что пища может быть отравлена. Поев, я почувствовал себя крепче и мог лучше думать. И решил, что если поставлю кровать изголовьем вверх, то смогу использовать ее как лестницу и достану до задвижки, но боялся, что при этом будет много шума и стука. Я не мог придумать, как это сделать, чтобы они не слышали. Я долго думал, но ничего не решил. А потом услышал очень странные звуки внизу.

– Какие же это были звуки? – спросил Холмс.

– Чудные звуки, вроде пения с барабанным боем и криками. Никогда не слышал ничего подобного, разве, может быть… – И он осекся, как будто смутившись.

– Разве что? – подбодрил его Холмс.

– Я видел такое в Нью-Орлеане, на Конго-сквер, где танцевали барабанщики из секты вуду. И звуки в доме были такими же.

– Это когда же ты был на Конго-сквер? – сердито спросил полковник.

– Когда я ездил к тете Мими. Она сказала, что такое зрелище каждый должен видеть и что это здорово возбуждает, когда видишь, как все эти черные пляшут, бьют в барабаны и распевают как безумные.