Шерлок Холмс и гринбрайерский призрак - [3]

Холмс открыл глаза и посмотрел на нее пристальным кошачьим взглядом.

— Зона и Траут прожили в браке несколько месяцев. А затем, 23 января этого года, в тот ужасный, ужасный день, Энди Джонс — "цветной" мальчик, которого послали в дом Траута с каким-то поручением, примчался в город, крича, что он нашел мою Зону лежащую мертвой у подножия лестницы. Он сказал, что увидел ее лежащей с вытянутыми ногами, одна ее рука была на животе, а другая откинута. Ее голова была слегка повернута в сторону, а глаза широко открыты. И хоть Энди маленький ребенок, он понял, что она, видимо, мертва. Энди побежал в город и рассказал все матери, а та вызвала доктора Джорджа Кнаппа, который выполняет обязанности местного врача и коронера[3]. Доктор Кнапп был на самой отдаленной ферме, и ему потребовалось около часа, чтобы прибыть на место.

Миссис Хистер вздохнула, собираясь с духом, чтобы приступить к продолжению.

— К тому времени, когда прибыл доктор Кнапп, Траут вернулся домой из магазина мистера Крукшенкса, отнес тело Зоны наверх и положил на кровать. Как правило, мертвых к похоронам готовят городские женщины, моют и одевают их; но к тому времени, как прибыл доктор Кнапп, Траут сам обмыл тело Зоны и одел в ее лучшее платье с высоким воротником и вуалью, прикрывающей ее лицо.

Холмс подался вперед.

— Опишите вуаль и воротник.

— Это была белая вуаль, часть ее свадебного наряда, обычно она надевала ее в церковь.

— А воротник?

— Очень высокий и поддерживающий шею.

Холмс поджал губы и задумался.

— Продолжайте, пожалуйста, — сказал он после паузы. — Расскажите мне о результатах осмотра доктором вашей дочери.

— В том-то и дело, мистер Холмс, осмотр был не очень тщательный. Доктор Кнапп старался, конечно, но Траут упал на тело Зоны, плача от горя и страдания, браня врача за то, что тот тревожит останки его бедной дорогой женушки.

— Вы были там, миссис Хистер? — спросил я.

— Да, я стояла в дверях, молчала, потрясенная произошедшим, чувствуя, как мое сердце отчаянно стучит.

— Где был Траут Шу, пока доктор осматривал вашу дочь?

— Отлично, Ватсон, — сказал Холмс спокойно.

— Он сидел в изголовье кровати, обнимая ее голову и рыдая, — сказала миссис Хистер.

— Он требовал, чтобы доктор Кнапп прекратил осмотр? — спросил Холмс.

— Нет, но он был так явно убит горем, что врач пожалел его и лишь поверхностно осмотрел тело Зоны. Только лишь для того, чтобы удостовериться, что она на самом деле мертва. Тем не менее, — сказала миссис Хистер медленно, — он заметил синяки вокруг горла Зоны.

— Синяки? И что он сделал?

— Ничего, мистер Холмс.

— Ничего?

— Ничего.

После паузы Холмс спросил:

— Какую же причину смерти вашей дочери установил доктор Кнапп?

Миссис Хистер усмехнулась.

— Сначала он сказал, что это переутомление. Как вам это понравится?

— Это нелепо, — воскликнул я. — Это говорит о том, что он и понятия не имел о причине смерти.

— Многие этому не поверили, — согласилась миссис Хистер, — и поэтому, подавая официальный отчет, он изменил причину на «женские проблемы», что вынудило замолчать любого в округе. Никто не будет обсуждать такие вещи, — она поморщилась. — Люди такие старомодные.

— Были ли когда-нибудь у вашей дочери гинекологические проблемы? — спросил я, но она покачала головой.

— Никаких осложнений при рождении ее сына не было. Она была здоровая девочка. Сильная и ладная.

Я украдкой посмотрел на Холмса, который больше, чем кто-либо, желал бы держаться подальше от таких деликатных вопросов, и действительно, он был очень напряжен, но глаза его сверкали интересом.

— В своем письме вы намекаете на убийство, — сказал он.

— Убийство это, мистер Холмс. Жестокое убийство самого дерзкого вида.

— А убийца? Вы верите, что это Траут Шу?

— Я знаю, что это он!

— Почему вы так уверены?

— Моя дочь сказала мне, — мгновенно ответила миссис Хистер.

— Ваша… дочь-покойница?

— Да, мистер Холмс. В течение нескольких ночей она приходила ко мне во сне и рассказывала, что ее убил Траут Шу. Она мечется между мирами, как в ловушке, она связана с этим миром злом, свершившимся над ней. Пока правосудие не восторжествует над убийцей моей дочери, ее призрак будет скитаться по земле. Вот почему, господа, я прошу вас помочь мне с этим делом.

Холмс сидел неподвижно и изучал лицо миссис Хистер, ожидая — как, впрочем, и я, — не проскользнут ли искры безумия или хитрости, замешанной на обмане, в ее глазах, но мы не видели этого. Она была невозмутима, чиста и убедительна, чего никто из нас не ожидал, учитывая безумный стиль ее письма. Холмс откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы. Долгие секунды его молчаливых размышлений отсчитывались украшенными резьбой напольными часами, и немало времени пришлось им отсчитать до тех пор, как Холмс заговорил.

— Я помогу вам, — сказал он.

Миссис Хистер закрыла глаза и опустила голову. Через мгновение ее плечи задрожали от беззвучных рыданий.

Часть четвертая

— Вы ей, конечно, не верите, Холмс, — сказал я, когда мы легким галопом ехали по уединенной дороге на паре лошадей, которых добрая леди одолжила нам.

Но, пока мы двигались по усыпанной солнечными пятнами тропинке, Холмс, ехавший верхом на гнедом мерине, так и не ответил мне.