Шерлок Холмс и доктор Ватсон - [109]

– Надеюсь, нам удастся оправдать его, мисс Тёрнер, – сказал Шерлок Холмс. – Поверьте, я сделаю все, что в моих силах.

– Но вы читали отчеты, у вас есть определенное мнение? У вас есть какая-нибудь надежда? Уверены ли вы сами, что он невиновен?

– Я допускаю это.

– Вот видите! – воскликнула она, гордо поднимая голову и вызывающе глядя на Лестрейда. – Вы слышали? Теперь у меня есть надежда.

Лестрейд пожал плечами.

– Боюсь, что мой коллега слишком поспешен в своих выводах, – сказал он.

– Мистер Холмс прав, я уверена, что он прав! Джеймс не способен на преступление. Что касается его ссоры с отцом – я знаю: он потому ничего не сказал следователю, что в этом замешана я.

– Каким образом? – спросил Холмс.

– Сейчас не время что-нибудь скрывать. У Джеймса были большие неприятности с отцом из-за меня. Мистер МакКарти очень хотел, чтобы мы поженились. Мы с Джеймсом всегда любили друг друга, как брат и сестра, но он еще молод, не знает жизни и... и... Ну, словом, он, естественно, и думать не хотел о женитьбе. На этой почве и возникали ссоры, я уверена, и последняя ссора была по этой же причине.

– А ваш отец? – спросил Холмс. – Хотел ли он вашего союза?

– Нет, он был против. Кроме отца Джеймса, этого не хотел никто. – Сплошной румянец залил ее свежее личико, когда Холмс бросил на нее свой острый, испытующий взгляд.

– Благодарю вас за эти сведения, – сказал он. – Смогу ли я увидеться с вашим отцом, если зайду завтра?

– Боюсь, доктор не позволит.

– Доктор?

– Да, доктор... Разве вы не знаете? Последние годы бедный папа сильно прихварывал, а это несчастье совсем сломило его. Он слег, и доктор Уиллоуз говорит, что у него сильное нервное потрясение. Мистер МакКарти был единственным человеком, кто знал папу в далекие времена в Виктории.

– Хм, в Виктории? Это очень важно.

– Да, на приисках.

– На золотых приисках, где, как я понимаю, мистер Тёрнер и составил свой капитал?

– Ну конечно.

– Благодарю вас, мисс Тёрнер. Вы очень помогли мне.

– Дайте мне знать, пожалуйста, если завтра у вас будут какие-нибудь новости. Вы, наверное, навестите Джеймса в тюрьме. О, мистер Холмс, если вы увидите его, скажите ему, что я убеждена в его невиновности.

– Непременно скажу, мисс Тёрнер.

– Я спешу домой, потому что папа серьезно болен. Он так без меня скучает. Прощайте, и да поможет вам бог!

Она вышла из комнаты так же поспешно, как и вошла, и мы услышали стук колес отъезжающего экипажа.

– Мне стыдно за вас, Холмс, – с достоинством сказал Лестрейд после минутного молчания. – Зачем вы подаете надежды, которым не суждено сбыться? Я не страдаю излишней чувствительностью, но считаю, что вы поступили жестоко.

– Кажется, я вижу путь к спасению Джеймса МакКарти, – сказал Холмс. – У вас есть разрешение на посещение тюрьмы?

– Да, но только для нас двоих.

– В таком случае я изменяю свое решение не выходить из дому. Мы поспеем в Херефорд, чтобы увидеть заключенного сегодня вечером?

– Вполне.

– Тогда поедем. Ватсон, боюсь, вам будет скучно, но часа через два я вернусь.

Я проводил их до станции, прошелся по улицам городка, потом вернулся в гостиницу, прилег на кушетку и начал читать бульварный роман. Однако сюжет был удивительно плоским по сравнению с ужасной трагедией, открывающейся перед нами. Я заметил, что мысли мои все время возвращаются к действительности, поэтому я отшвырнул книжку и погрузился в размышления о событиях прошедшего дня. Если предположить, что показания этого несчастного молодого человека абсолютно правдивы, то что же за дьявольщина, что за непредвиденное и невероятное бедствие могло произойти в то время, когда он оставил отца? Это было нечто ужасное, кошмарное. Что же это такое? Может быть, мне, как врачу, кое-что станет яснее, если познакомиться с характером повреждений. Я позвонил и попросил принести последние номера местной газеты, содержащей материалы следствия.

В заключении хирурга говорилось, что задняя треть теменной кости и левая половина затылочной размозжены сильным ударом, нанесенным тупым оружием. Я нащупал это место на своей собственной голове. Несомненно, такой удар можно нанести только сзади. Это обстоятельство в какой-то степени снимало подозрения с обвиняемого, так как видели, что во время ссоры он стоял лицом к лицу с покойным. Правда, этому нельзя придавать чересчур большого значения, потому что мистер МакКарти мог отвернуться, перед тем как его ударили. И все-таки нужно сообщить Холмсу и об этом. Далее, очень странным представлялось мне упоминание о крысе. Что оно могло значить? Вряд ли это бред. Человек, умирающий от внезапного удара, не бредит. Нет, вероятно, он пытался объяснить, как он встретил смою смерть. Что же он хотел сказать? Я долго пытался найти какое-нибудь подходящее объяснение. И потом – что произошло с этой серой одеждой, которую заметил молодой МакКарти. Если это правда, значит, убийца потерял одежду, когда убегал – наверно, пальто, – и у него хватило наглости вернуться и взять его за спиной у сына, в десяти шагах от него, когда тот опустился на колени возле убитого. Какое сплетение таинственного и невероятного в этом происшествии! Меня мало интересовало мнение Лестрейда, но в дальновидность Холмса я верил, и до тех пор, пока каждая новая деталь укрепляла его уверенность в невиновности молодого МакКарти, я не терял надежды.