Шерлок Холмс. Человек, который никогда не жил и поэтому никогда не умрет - [18]

Конечно, ничто не вечно ни в одном городе, а меньше всего в Лондоне с его бесконечными массовыми сносами и последующими архитектурными «улучшениями». Особенно это касается восточной части Стрэнда: согласно проектам 1830-х годов, пресловутый район близ Холивелл-стрит планировалось сровнять с землёй. В итоге эти планы привели к появлению ансамбля улиц Кингсуэй и Олдвич, сооружённому в 1905 году.

В своих мемуарах, озаглавленных «Мои богемные дни», художник Гарри Фернис описывает эту местность, какой он знал её в 1870-х годах:

Когда я впервые с нею познакомился, лондонская богема состояла из удивительной мешанины ветхих, колоритных и знаменитых старых улиц, переулков, постоялых дворов, старомодных таверн и книжных лавок.

В этом уникальном квартале соседствовали порок и добродетель, интеллект и невежество, нищета и роскошь.

В этом Эльзасе обитали эксцентричные и неглупые «герои», если и не вдохновлённые, то, по крайней мере, любящие и понимающие искусство. Тротуары попахивали табаком из трубок полудикарей, луком, идущим гарниром к отбивным, и стейками, которые преуспевающие банкиры или зажиточные лавочники несли из ресторанов в свои конторы.

Книжные ряды, Холивелл-стрит, вид с запада и с востока, ок. 1895 г., Эрнест Дадли Хит.

Район вокруг Холивелл-стрит был не только центром торговли букинистическими — часто порнографическими — книгами. Как описывает культуролог Линда Нид, «движение между церквями Святого Климента Датского и Сент-Мэри-ле-Стрэнд было затруднено из-за слишком узкого проезда.

В этом месте Стрэнд сужался, вынуждая проезжающих протискиваться к северу сквозь узкие переулки. В результате получался небезопасный, но (для любопытных) интригующий лабиринт.

Стрэнд и Черинг-Кросс, ок. 1895 г., Лондонская стереоскопическая и фотографическая компания.

Представления о богеме (и отчасти реальные её черты), ходившие в Лондоне конца XIX века, частично вышли из ранних социальных мифов. Английское наследие восходит к Граб-стрит XVII века, как к первому вымышленному средоточию лондонской богемы, характеризующейся чрезмерным употреблением устриц, выпивкой и бильярдом, как описано Уильямом Теккереем в „Приключениях Филиппа“, романе 1862 года. Другие социальные мифы зародились ещё раньше.

Актёр и драматург Г. Дж. Байрон рассматривает Эдмунда Йейтса, Артура Скечли, Генри Лабушера. Гарри Фарнисс.

О „парижском образе жизни“ ходили легенды, широко распространённые благодаря „Сценам из жизни богемы“ (1848 г.) Анри Мюрже (1822–1861 гг.), популярному художественному произведению, вдохновившему Джорджа дю Морье на „Трильби“ (1895 г.), а Пуччини — на его „Богему“ (1895 г.). Введение Мюрже, написанное для английского издания 1888 года, неоднозначно. С одной стороны, заявляется, что богема „существовала во всех краях и во все времена и может претендовать на знатное происхождение“, с другой стороны, утверждается, что „богема существует и возможна только в Париже“. Конан Дойл переводит такого рода неопределённость в шутку: в „Этюде в багровых тонах“ Ватсон „перелистывает страницы „Богемы“ Мюрже“. Английское отношение к французским предшественникам всегда было двойственным.

Двухколёсный экипаж, ок. 1890 г., П. Шталь.

Ирландский писатель и политик Джастин Маккарти утверждал, что „представитель лондонской богемы показан в литературе более бесчинствующим и более шумным, чем его парижский собрат“, в то время как литературовед Джордж Сэйнтсбери рассуждал о возникновении вульгаризированного, англизированного образа богемного человека:

Иногда представляется общепринятым, что любой, кто как-либо связан с литературой или другим искусством, — богемен… Иногда, и довольно часто, представляется, что богемность заключается в более или менее бессмысленном и вульгарном образе жизни, расточительстве и бахвальстве. Несомненно, это происходит с лёгкой руки некоторых писателей, почитающих отличительными чертами богемного мужчины курение сигар в прихлёбку с бордо, а отличительными чертами богемной женщины — синий атлас и бриллианты, тогда как леди довольствуются обычной одеждой.

В каждом культурно-историческим периоде есть „представители богемы“, составляющие признанную социальную группу, и есть „богемность“ с её универсальными характеристиками, и практически любой человек может перенять их, если его склонности и возможности совпадают. Рекреационная богемность процветала среди многих профессий и классов. Примерами могут послужить принц Уэльский (будущий Эдуард VII) или, имеющий более непосредственное отношение к Холмсу, Генри Ирвинг (любимый актёр Конан Дойла), или даже сам Конан Дойл — всё это мужчины высокого социального положения и статуса, известные своей богемной стороной. Описания современников ужина в отеле „Карлтон“ в 1899 году, несомненно включали „стечение всех сливок сент-джеймсского общества, разодетых в шелка, кружева и бриллианты, в вожделенном рафинированном богемном уголке“. Описание близко к видению Сэйнтсбери вульгарных английских богатеев.

Очевидно, богемные предпочтения и привычки богемы были общими у людей, вымышленных и настоящих, которые в других отношениях могли быть весьма далеки от „легкомысленности“ в своей более публичной части жизни. Случалось, что представителями богемы даже притворялись.