Шеридан - [27]

Вечером 18 марта все участники затеи с нетерпением ожидали назначенного часа. Родные Элизабет — отец, брат и сестра — ушли на репетиции, и дом опустел. Элизабет не пошла репетировать, сославшись на недомогание. И вот теперь вместе с Алисией, которая пришла помочь ей собраться в дорогу, она стоит у окна, дожидаясь прихода Шеридана. Наконец появляется Шеридан, и ее, полумертвую от волнения и страха, относят в портшезе к стоянке почтовых карет. Направляясь туда же, Шеридан встречает на улице Мэтьюза, который идет к нему домой с визитом. Сочинив какой-то благовидный предлог, он просит Мэтьюза побыть там некоторое время с его сестрой — он вскоре пошлет за ним, так как ему предстоит уладить одно дело чести и, возможно, понадобится его, капитана, помощь. Отвязавшись таким образом от Мэтьюза, он со всех ног бросается догонять мисс Линли. Карета трогается и, поднимая клубы пыли, мчит их по живописной, извилистой дороге мимо постоялого двора «Замок», через Сейвернейкский лес и дальше, дальше, к Ньюбери, а оттуда — по жуткой в ночной час вересковой пустоши Хунслоу. На рассвете они уже въезжали в Мейденхедский бор, а в девять часов этого весеннего утра почтовая карета катила по улицам Лондона.

Шеридан сразу же идет к своему родственнику Ричарду Чемберлену, жившему в то время в Лондоне, представляет ему мисс Линли как богатую наследницу и пытается занять у него денег под будущие свои богатства. Но Чемберлен не одобряет его затеи, и вечером они отправляются к своему новому знакомому — Симону Юарту, сыну респектабельного лондонского виноторговца. Тот предлагает им совершить морское путешествие из лондонского порта в Дюнкерк, куда вот-вот должно отплыть судно, зафрахтованное его отцом. Этот план, позволяющий ускользнуть от преследования, немедленно принимается, и вот Симон, под видом Юарта-старшего, провожает молодую пару на борт корабля и поручает капитану заботиться о них как о собственных детях. Однако капитан, угрюмый и грубый субъект, обращается с Диком и мисс Линли из рук вон плохо. Встречный ветер задерживает отплытие, а на борту нет ни кусочка съестного, ни глотка воды. Наконец их суденышко отплыло. Плавание по штормовому морю было трудным, но все-таки они благополучно добрались до Дюнкерка, а оттуда поехали в Лилль. По дороге они остановились в Кале, где, отправившись в театр, стали участниками следующей немой сцены: два французских офицера уставились на мисс Линли, а Шеридан, подбоченясь, вперил в них испепеляющий взгляд, причем никто из действующих лиц этой пантомимы не проронил ни одного слова ни по-английски, ни по-французски.

Где-то в окрестностях Кале беглецы оформляют брак. Поскольку оба брачащиеся — несовершеннолетние, они отлично понимают, что их бракосочетание не имеет законной силы. Но Шеридан рассчитывает крепче привязать к себе Коноплянку, а также более надежно защитить ее от Мэтьюза. Его линия поведения продиктована душевным участием:

«Дева милая, не бойся,

Не печалься, успокойся!

Я не дам тебя в беду.

Повелишь потом — уйду.

Дева милая, не бойся,

Мне доверься, успокойся».

Что касается Коноплянки, то его романтичность и готовность страдать трогают ее. (По-видимому, служанка, нанятая сопровождать мисс Линли, осталась в Лондоне. В каждой гостинице, где они останавливаются, Шеридан просит хозяйку составить им компанию и заботится о том, чтобы мисс Линли непременно жила в номере не одна, а еще с какой-нибудь женщиной.)

Пятнадцатого апреля Шеридан, прервав затянувшееся молчание, пишет брату: «У нас здесь все устроилось, наконец, наилучшим образом... Вскорости увижусь с тобой в Англии». Шеридану посчастливилось встретить во Франции старого школьного приятеля, который устраивает мисс Линли в монастырь, где она и остается. Но потрясения последнего месяца так сказались на ее здоровье, что пришлось пригласить к ней врача-англичанина доктора Долмена из Йорка. Врач считает желательным, чтобы больная находилась под постоянным его наблюдением, и его супруга приглашает мисс Линли погостить у них в доме. Та перебирается из монастыря к Долменам, а Шеридан остается жить в гостинице на Гранд-плас.

Тем временем дома, в Бате, разгораются страсти. Уезжая, Шеридан оставил письмо на имя отца героини, в котором не пожалел красок, чтобы обрисовать неблаговидное поведение своего соперника. Известие о побеге распространилось по городу с быстротой молнии. Газеты разделились на два враждующих лагеря. Одни винят мисс Линли, другие — Шеридана. В обоих случаях они публично компрометируют девушку. Мэтьюз посещает Линли на следующее же утро после исчезновения беглецов и продолжает приходить регулярно. Он ругается последними словами и на чем свет стоит клянет свое прошлое. Пару его посланий передают Линли, но тот и слышать ничего не хочет: Мэтьюз один раз его уже обманул, и он больше ему не верит; если же Мэтьюз попробует навязать ему свое общество, то за последствия он не отвечает. Один из приятелей советует Мэтьюзу навсегда уехать из Бата. Мэтьюз дает честное слово, что так и поступит, но слову его верить нельзя.

Он и не думает уезжать. Вместо этого он распространяет противоречивые сообщения. А вдобавок заявляет, что Шеридан и мисс Линли никогда больше не посмеют показаться в Англии и что заступник мисс Линли не заслуживает джентльменского обхождения. Более того, он клянется отправить Шеридана на тот свет. И это не пустое бахвальство. Взбешенный тем, что его оставили с носом, Мэтьюз идет напролом. Не получив из Европы никакого письма с объяснениями от своего недруга, он публично объявляет на страницах «Бат кроникл», в номере от 9 апреля 1772 года, буквально следующее: «Г-н Ричард Ш..... — лж.. и вероломный с.... с..! А поскольку распространением этой гнусной выдумки обо мне, как я убежден, занимались многочисленные злопыхатели, я довожу до общего сведения, что, если кто бы то ни было из них, не защищенный сединами, недугами или родом занятий, осмелится открыто признать, какую роль он сыграл в этом деле, и подтвердит все то, что он обо мне говорил, он может не сомневаться, что получит по заслугам за свою подлость, притом самым публичным образом — Томас Мэтьюз». (Обратите внимание, в пылу гнева Мэтьюз ошибся в количестве точек после Ш, долженствующих обозначать остальные буквы фамилии «Шеридан».)