Шепот темного прошлого - [2]

Сначала придворный маг не очень понимал, зачем король приютил и пригрел этого оболтуса, укрыл от преследователей, приблизил ко двору и почему вообще с ним подружился. Потом понял, заметив, как долго и с каким интересом беседуют эти люди, разные настолько, что кажутся полной противоположностью друг другу. Король был любопытен и желал знать все, что мог рассказать переселенец. А еще Жак случайно обмолвился, что его соотечественники проводят здесь какие-то секретные исследования, и его величество воспылал желанием познакомиться с этими господами. Господа, в свою очередь, знакомиться с его величеством категорически не желали. Жак их в этом горячо поддерживал и даже не пытался искать какие-либо контакты со своим родным миром, чтобы работники службы «Дельта» случайно не попались на глаза Шеллару III. Но однажды обстоятельства все-таки вынудили осторожного шута рискнуть и обратиться к ним за помощью. Если бы не чудодейственное зелье, исцеляющее от любых ядов, не жить бы бедному королю. И правильно сделал Жак, что рискнул. Но это несомненно полезное действие может иметь непредсказуемые последствия. С одной стороны, хорошо, что карта легла слева, – может, все ограничится прошлым и не скажется на будущем. С другой стороны… что скажет вторая карта?

На хитрую физиономию Двуликого Шута легла жуткого вида карта с изображением оскаленного черепа. Страх, лишает способности атаковать на два хода. Ну это неудивительно, бедняга Жак всегда чего-нибудь боялся. Жаль только, что ничего конкретного эта карта не говорит. Что ж, будем надеяться, что все это действительно осталось в прошлом.

Прошлое продолженное, слева внизу. То, что уже произошло, но еще будет иметь последствия. И к чему бы тут Эльф-Лютнист? Ведь эльфы давно не живут в этом мире. Единственный чистокровный эльф, которого мэтр имел честь видеть за последние триста лет, – разгильдяй Хоулиан, который забрел из своего мира повидать сына, да так и застрял здесь по причине внезапной роковой любви. Разумеется, безответной, ибо предметом его воздыханий стал первый паладин короны, принц-бастард Элмар, бесконечно далекий от эльфийских понятий о любви. Бедняге можно только посочувствовать – ведь влюбленный эльф сидит каждый вечер на ограде и с томными вздохами пялится в окна, а бедному принцу хоть под диван прячься.

Нет, вряд ли Эльф-Лютнист здесь означает именно этого непутевого эльфа. Хоулиан, кажется, вообще с музыкой не дружит, у него способности то ли к скульптуре, то ли еще к чему-то изобразительному. И с принцем Мафеем та же история, мальчишка маг и художник, не должен бы он выражаться этой картой. А вот второй ученик мэтра Истрана, тоже полуэльф и тоже принц, как раз склонен к поэзии и музыке…

Ох, дорогие собратья-маги… если вам когда-либо захочется сделать коллеге капитальную пакость на ближайшие полсотни лет, подкиньте ему ученика-полуэльфа. Может, коллега вас потом за это проклянет, но уж хлопот вы ему добавите столько, что вряд ли он выберет время для подобающего проклятия.

Хорошо, если на момент начала обучения юному потомку эльфа всего пять лет и кроме обучения магии его можно просто воспитывать. Конечно, даже в этом случае он начнет отбиваться от рук годам к шестнадцати, как обычные человеческие подростки, но все же что-то еще можно успеть вложить в эту ветреную головку. А если подобное чудо приходит к вам в тридцать шесть, с полным набором пороков, свойственных взрослому мужчине, и детским ко всему этому отношением? И отказать-то ему нельзя, ведь откажешь – станет заниматься самостоятельно, а к чему могут привести подобные занятия, любой мало-мальски опытный маг прекрасно понимает. Тот случай, когда энтузиаст-самоучка потерялся между мирами, можно считать счастливым. Ведь ничего с ним не случилось, и дорогу домой сумел найти. А могло быть и похуже. Что ж, почтенный мэтр, вот и возитесь с двумя оболтусами из-за своего добросердечия. Если боги над вами сжалятся, может быть, от второго ученика они вас избавят. У этого мальчика другая судьба, другое предназначение. Последний принц королевского дома Мистралии должен рано или поздно занять свое место на троне, и на уроки магии у него просто не останется времени.

Так кто же все-таки этот непонятный Эльф-Лютнист? Хоулиан, Мафей или улыбчивый мистралиец Орландо? Что скажет вторая карта? Ага… Волшебное зрение, позволяет увидеть карты противника. Значит, все же Орландо. Это у него есть дар предвидения, и как раз недавно он видел что-то важное, но что именно – не очень хорошо помнит. Значит, его видения имели смысл, и надо как-то уточнить, что они могут означать. А то некий абстрактный «конец света» не внушает доверия, да и вероятность разгрома повстанческой армии, которой он руководит, тоже можно считать спорной. Обстоятельства с тех пор успели измениться, и, будем надеяться, к лучшему…

Прошлое неоконченное, слева вверху. Мастер-Лучник. Тут уж сомнений быть не может. Товарищ Кантор, воин-стрелок. Он, конечно, не лучник, но толкование всегда условно, тем более учитывая, что ни арбалетов, ни огнестрельного оружия еще не было в те времена, когда создавались эти карты. Но почему именно он? Как раз его злоключения, по всеобщему мнению, следовало бы считать законченными. В самом деле, сколько же можно! Как будто судьба задалась целью медленно доконать этого мистралийца… Во всяком случае, последние годы она, похоже, именно этим и занималась. Началось все почти шесть лет тому назад, когда молодой, но уже известный бард Эль Драко был арестован у себя на родине по банальному обвинению в заговоре, что в переводе на человеческий язык означало – не прогнулся вовремя перед очередным правительством. Потом, как водится, – исправительный лагерь, побег, повторный арест, застенки Кастель Милагро, где незадачливый беглец оставил руку и большую часть лица. Осталось бы там и все остальное, но по счастливому стечению обстоятельств именно он попался под руку Жаку, когда тот совершал свой дерзкий побег. А вот потом… Искалеченный и потерявший рассудок бард исчез на несколько лун и возник неизвестно откуда среди повстанцев Зеленых гор. Причем с двумя руками, с другим лицом и с изрядным провалом в памяти. Даже личность изменилась до неузнаваемости. Трудно сказать, что было тому причиной – пережитое потрясение, потеря Огня или предательство любимой женщины, – но превратился жизнерадостный бард в хладнокровного убийцу. Возможно, таким бы он и остался до конца своих дней, но… то ли просто с течением времени, то ли по причине каких-то событий угасший Огонь барда стал постепенно возвращаться. Кажется, сам Кантор этого не заметил, так как до сих пор не может понять, что с ним происходит, и ужасно по этому поводу психует. Внезапную любовь, наверное, списывает на дурацкое колдовство, а изменения в характере – на расшатанные нервы.