Шепот питона - [7]

— А может, выпустим питона во время тусы? — подмигнул Эгиль.

Я посмотрела на него.

— Ну ладно, давай когда после тусы догоняться будем…

Я покачала головой.

— Мы же полицейских не пригласим. Только свой народ будет, крутой и проверенный. Если питон напугается, посадим его обратно. Да все отлично пройдет!

— Пока он не укусит кого-нибудь из девчонок и та не позвонит мамаше.

— Я прослежу. Предупрежу всех, чтобы не пугали его.

— Эгиль, тема закрыта.

— Это не только твой питон. Ингвар, что скажешь?

Ингвар уже давно выключил «Икс-бокс» и выбирал, какую музыку поставить. «Электрик уизард» — их Dopethrone, его любимый альбом. Он зашевелил губами, повторяя слова вступления к первой композиции: «When you get into one of these groups, there’s only a couple of ways to get out. One is death, the other is mental institutions»[4]. Колонки выдали гитарный проигрыш, а Ингвар плюхнулся рядом со мной на кровать. На нем была старая футболка с изображением какой-то группы, но такая застиранная, что картинка совсем стерлась. А в руке Ингвар держал книгу.

— Знаешь, что мне сегодня в голову пришло? — Он взмахнул книгой.

— «Алиса в Стране чудес»? — удивилась я. — За детские книжки взялся, да, Ингвар? Я думала, ты только русских классиков читаешь…

— Это тоже классика, — ответил Ингвар. — Как вы думаете, кем бы вы были в «Алисе в Стране чудес»?

Эгиль расхохотался.

— Кем бы ты был, Ингвар, и ежу понятно. Тем обдолбанным червяком, который сидит на грибе.

Ингвар отмахнулся:

— Он все время обдолбанный, а я — раз в неделю, не чаще.

— По нашим меркам, это довольно часто, — сказал Эгиль. — И вообще, откуда нам знать, чем ты занимаешься, пока мы учимся?

— Это все вранье; к тому же мои таблетки — это лекарство, — возразил Ингвар.

Он страдал эпилепсией. Приступы у него случались нечасто, однако Игнвар всегда был начеку и выпивал редко. Мы договорились, что если он, оставшись дома в одиночестве, позвонит кому-то из нас, но будет молчать, значит, у него приступ и надо со всех ног броситься к нему. Однако пока приступы случались только в нашем присутствии.

Эгиль ухмыльнулся.

— А трава-то как же, Ингвар? Ее способность излечивать эпилепсию не доказана. Если ты торчок, то и оправдываться нечего.

— С Эгилем тоже все просто, — встряла я, — он — чокнутый Шляпник. Твоя жизнь — это вечный бессмысленный праздник.

— Да ты охренела, — возмутился Эгиль. — Ты, как напьешься, намного чокнутее. А Лив тогда кто? Как думаешь, Ингвар? Чеширский Кот?

— Могла бы быть и Котом, — Ингвар поднял указательный палец, — или Алисой, такое я тоже допускаю. Но у меня и получше кандидатура есть. Лив — Королева Червей.

— Потому что я вами рулю?

— И это тоже. И еще ты королева тусычей. Но еще королева червей — главный персонаж во всей книжке. Она привносит в сюжет опасность. Без нее и истории не было бы.

— Чего-то я не понимаю. Это я, что ли, опасная?

— Я тоже не вкуриваю, Ингвар.

— Ну вы сами подумайте. Кто потащил нас тогда в феврале купаться в море? Кто полез в темноте на Сахарную голову, да еще и спьяну? Кто подбил всех пролезть через кусты в сад к каким-то богачам и спереть вот это? — Ингвар показал на статую ангела.

Таких пухлых ангелочков ставят повсюду. Но этот позеленел от старости, да и чайки его порядком загадили, поэтому миленьким его не назовешь. Я окрестила его Вельзевулом.

— Помню, на втором этаже загорелся свет, — сказал Эгиль, — и ты как рванешь! Как бешеная, да еще и ангела поперла.

— Вот именно, — поддакнул Ингвар, — если б не Лив, нам и вспомнить нечего было бы. Жизнь превратилась бы в вечную нелепую игру с часами и чашками.

Я покачала головой.

— Для укурка, Ингвар, ты слишком умный.

— Да никакой я не укурок!

— Из нас троих Лив единственная закончит свои дни в тюрьме, — сказал Эгиль, — готов поспорить.

— Поживешь — и увидишь, как ошибся, — рассмеялась я.

— Тогда договорились, — нашелся Эгиль, — считай, что Ингвар тебя уговорил. Неро будет тусить с нами.

— Я согласен с Лив, — сказал Ингвар, — питон кого-нибудь укусит или попытается удушить. Я против.

Телефон у меня зазвонил. Номер на дисплее высветился незнакомый.

— Алло? — Голос ее хрипел — видимо, из-за курения.

— Так это ты… — Я встала, вышла в коридор, украшенный вышивками, которыми владелец квартиры обзавелся в далекой юности, и направилась в ванную. Мне почудился сильный запах духов.

— Сара? Это ты? — Она показалась мне взволнованной.

Я опустила стульчак и, представив стареющее женское лицо, сняла брюки и уселась на унитаз.

— Лив. — Натужилась и пустила струю.

В трубке замолчали, а я крепко прижала телефон к уху и окинула взглядом батарею покрытых пылью бутылочек с мылом и духами, бритвенные станки и другие средства для наведения мужской красоты, а еще рассыпанный стиральный порошок, резинки для волос, остриженные ногти и теннисный носок. Мои умывальные принадлежности я хранила у себя в комнате, и приносила в ванную, только когда собиралась принять душ.

— Это мама.

Судя по звуку, она затянулась сигаретой. Я вытерлась и спустила воду. Унитаз наполовину заполнился водой, которая тут же ушла, проглотив и туалетную бумагу. Я вымыла горячей водой руки.

— Алло? — проговорила женщина в трубке. — Патрик сказал, что на выходных видел тебя в городе… — Голос у нее сорвался.