Шепот на ветру - [57]

Характерологическое описание

Рассматривая прошлое с нашей нынешней точки зрения (и с моей личной – ДГ), мы видим в создавших НЛП людях (Бендлер и я) ряд общих черт, которые они, как я полагаю, разделяли в начале этой работы:

Черты сходства

Дерзость

Любознательность

Равнодушие к авторитету и традиции

Сильные личные ограничения – высокоразвитое чувство личной ответственности за собственные поступки и требование того же от других

Готовность делать почти все, чтобы избежать скуки (или не быть скучным)

Полное отсутствие сомнений в себе – самомнение

Веселость

Высокая способность играть в игру «Действовать Как Если Бы»

Высокая оценка различия между формой и содержанием, выражающаяся в поведении

Впрочем, эти описания сами по себе содержат очень мало информации и весьма обременят нервную систему того, кто попытается их истолковать или уточнить. Каждый обучавшийся НЛП заметит, что эти характерологические описания оставляют желать лучшего – а именно, в них полностью отсутствуют все контексты происходящего. Чтобы помочь интерпретации сказанного, я коротко расскажу читателю о себе. Из профессиональной любезности я предоставляю Бендлеру опубликовать, если он пожелает, такой материал о себе.

Расширенный комментарий к главным характерологическим описаниям.

Я родился первым из девяти детей Джека и Эйлин Гриндер в Детройте, штат Мичиган, 10 января 1940 года. Я был воспитан и получил образование, вплоть до степени бакалавра, в католическом воспитательном контексте.

Я отчетливо вспоминаю, что для жизни семьи было характерно сильное одобрение расхождений, в том числе способности спорить рационально, но в то же время со страстью. Обычные рамки такого поведения состояли в том, что родственные отношения между членами семьи создавали контекст, в котором расхождения могли высказываться (и как правило высказывались) с большой страстью, но без страха разорвать семейные связи.

Хотя воспитание считалось основой личного развития и открывало путь к путешествиям и приключениям, мы (дети) усвоили урок, что интеллект и воспитание – независимые переменные. Мои родители принесли большие жертвы, чтобы обеспечить каждому из нас превосходное воспитание – обычно традиционное. Я посещал Грамматическую школу имени Святого Сердца Иисусова в Детройте до 6 класса, а потом, для завершения Грамматической школы, Академию Святой Бригитты (Пасифик Бич в Калифорнии – предместье Сан Диего), Среднюю Школу имени Святого Августина в Сан Диего (орден августинцев), и получил степень бакалавра от Сан-Францисского Университета (орден иезуитов). Получив степень бакалавра, я решил вступить в армию Соединенных Штатов, с заверением, что меня пошлют в Европу – я мечтал о Европе еще с детства.

В один и тот же богатый событиями уикенд в июне 1962 года я был официально утвержден лейтенантом второго ранга Армии Соединенных Штатов, женился на Барбаре Марии Диридони и окончил Сан-Францисский Университет. После подготовки в Форте Беннинг, штат Джорджия, я был назначен в 24 пехотный батальон в Аугсбурге, в Германии, откуда мне удалось перевестись в 10 Специальную Армейскую Группу в Бад Тельце в Германии, где я жил в прекрасной альпийской деревне Ленггрис, занимаясь деятельностью, которую можно лучше всего описать как приключения в духе общеамериканских мальчишеских мечтаний.

Мой первый ребенок Майкл (Джон Майкл) родился в Аугсбурге в июне 1963 года. Моя дочь Кэтлин (Барбара Кэтлин) родилась в июне 1965 года в Мюнхене. По ряду причин осенью 1967 года я отказался от моей должности капитана и вернулся в США. Осенью 1968 года я поступил в Калифорнийский Университет в качестве аспиранта факультета лингвистики. Я провел один академический год как приглашенный исследователь в лаборатории Джорджа Миллера Университета Рокфеллера в Нью-Йорке (1969/70), где почти целый год разделял рабочие комнаты с Полем Посталом, как можно думать, лучшим специалистом по синтаксису того времени. Среди других выдающихся лиц, кроме Постала и Миллера, там был Том Беверс, весьма способный психолингвист. Осенью 1970 года я занял должность доцента (assistant professor) Калифорнийского Университета в Санта Крус, где познакомился с Бендлером, оканчивавшим в то время колледж Кресджи. Так началось наше совместное приключение, именуемое теперь НЛП.

Я проанализировал интересующий нас период времени, имея в виду следующий вопрос:

Какого рода опыт, с моей нынешней точки зрения, сыграл важнейшую роль в моей подготовке к созданию НЛП в сотрудничестве с Бендлером, и к моему положению в этом сотрудничестве?

Мне представляется, что главную роль играли здесь следующие факторы:

Гипнотическое увлечение компетентностью и превосходством.

Более конкретно, начиная с моих первых воспоминаний, я проводил долгие промежутки времени, как я теперь понимаю, в измененном состоянии, наблюдая и прислушиваясь к людям, проявлявшим превосходство в том, что они делали. Содержание их деятельности не имело для меня значения – для меня важны были только изящество, легкость и полная компетентность, с которой они выполняли свое дело. Вот пример этого:

Однажды в мае, вероятно в 1949 году, я возвращался домой из Академии Святого Сердца (примерно в полутора милях). Я до сих пор слышу жужжание пчел и мух вокруг меня, когда я пересекал, упоенный запахом свежескошенного сена, длинную спортивную площадку – где я играл ребенком в бейсбол. В то время как я медленно брел без особого желания вернуться поскорее домой, где меня ожидали разные обязанности, я услышал какой-то посторонний звук – ритмические удары, напоминавшие стук железа об железо. Это было столь необычно, что я сразу же решил исследовать, в чем дело. Я прошел в направлении повторявшегося звука около полумили и оказался перед домом, где некогда был большой склад или амбар. Огромные двери были приоткрыты, и из них исходил интересовавший меня звук. Затаив дыхание, я заглянул в дверь и увидел в мягком слабом освещении кузницы мужчину, обнаженного до пояса и обливавшегося потом во время работы. Некоторое время я наблюдал за движениями этого танца в одиночку и прислушивался к сопровождавшей его песне ударов молотка и дыхания. Каждое движение следовало за предыдущим так же уверенно и естественно, как ночь следует за днем, так же изящно, как полет сокола, так же точно, как прыжок кошки. Ни одного лишнего движения, никакого колебания, никакой ошибки – была лишь хореографически законченная