Шепот на ветру - [15]

Олдос Хаксли, Врата восприятия, Нью-Йорк,

Харпер и Роу, стр. 22-23.

Таким образом, лингвистические преобразования всевозможных структур, представляемых ПД, организуются в принципе относительно свободно; сами же эти структуры являются малопонятным изображением всевозможных структур, какие могут быть в реальном мире, с прибавлением всевозможных вкладов, вносимых самими структурами обрабатывающих механизмов.

Мы без конца упорядочиваем и переупорядочиваем с помощью языковых структур результаты неврологических преобразований, полученных от ПД, применяя логику, совершенно не зависящую от того, каковы могли быть подлинные структуры первоначальных событий реального мира (если такие структуры в самом деле были).

Функция наименования.

Если некоторый предмет, находящийся перед нами, имеет в своей структуре физическое свойство поглощать все длины волн видимого света, за исключением зеленого, то мы с потрясающей эпистемологической небрежностью отбрасываем все технические аспекты происходящего даже в той узкой полосе электромагнитного спектра, которая нам доступна, и приписываем этому предмету цвет под названием зеленый – не потому, что этот объект сам по себе зеленый, а потому что он поглощает все цвета видимого спектра за исключением зеленого. Этот пример попросту иллюстрирует, что мы сопоставляем некоторой части ПД некоторую произвольную последовательность звуков совершенно условно – условны сопоставляемые звуки и условен способ, как они сопоставляются.⁷

Повседневные примеры этого произвола в наименовании часто наблюдаются, когда маленькие дети дают имена разным предметам, особенно в семьях, где применяют нетехнические способы описания обычных предметов. Например, при введении дистанционного управления телевизорами, проигрывателями компактных дисков и т.д. возникло множество терминов, обозначающих это устройство – дистанция, управление, переключатель.

Язык доставил нам возможность создавать развитые мысленные отображения, следующие за ПД, – мысленные представления, приписывающие некоторые характеристики предметам, людям, процессам и т.д.; это вполне искусственные конструкции, отвечающие нашим человеческим требованиям. Рассмотрим следующие вопросы:

В чем разница между сорняком и цветком, между борцом

за свободу и террористом, между шумом и музыкой?⁸

Мы просим вас понять, что язык – добавочный слой искажения наших восприятий. Язык – это еще один источник иллюзии, это, по-видимому, присущее только человеку преобразование, наложенное на описанные выше неврологические преобразования.

Как было сказано выше, мы полагаем, что Кожибский был слишком консервативен. Мы считаем весьма полезным уточнить анализ Кожибского, называемый различением карты и территории. Более конкретно, важно различать два класса отображений, производимых двумя фундаментально различными логическими типами преобразований: первый из них – это нервные преобразования, предшествующие Первому Доступу (ПД), а второй – это лингвистические преобразования, следующие за ПД. Преобразования, действующие между рецепторами и ПД, составляют первое множество преобразований (неврологических преобразований, множество которых мы будем иногда обозначать f¹), выполняющих отображение на множество представлений, называемое ПД. Как мы уже сказали, ПД – это множество образов, звуков, ощущений и т.д., образующее то, что мы называем нашим первым переживанием мира. Второе множество преобразований (лингвистических преобразований, иногда обозначаемых f²) отображает то, что мы называем нашим первым переживанием мира (ПД), на языковые структуры.⁹

Различие между неврологическими и лингвистическими преобразованиями.

Основное уточнение, которое мы вводим – это различение между множеством неврологических преобразований (от рецептора до места первого доступа (ПД) к образам, звукам, ощущениям и т.д.), и множеством преобразований, называемых языком (вместе с его формальными производными). Это различие мотивируется целым рядом соображений, одно из которых, и может быть самое настоятельное, это различие между внутренними отношениями, преобладающими в каждом из этих множеств преобразований.

Я вижу с одной стороны всю совокупность чувственного опыта, а с другой стороны – совокупность всех концепций и предложений. Отношения концепций и предложений между собой и друг к другу имеют логический характер, и задача логического мышления строго ограничивается установлением связей между концепциями и предложениями по твердо установленным правилам, которые и составляют дело логики. Концепции и предложения получают свой «смысл», соответственно, «содержание», лишь посредством своей связи с чувственным опытом. Связь этого последнего с предыдущим чисто интуитивна, а не логична по своей природе. Степень уверенности, какую может внушать эта связь, то есть интуитивная комбинация, составляет единственное различие между пустой фантазией и научной «истиной». Система концепций – это создание человека, вместе с правилами синтаксиса, составляющими структуру концептуальной системы.

Альберт Эйнштейн, Автобиографическиезаметки, стр.13