Шепот дьявола - [58]

— Разумно, — согласился Джастин.

— Так что не стоит удивляться, что ты не можешь найти людей, которых он шантажировал, и компромат на них. Большинство других полицейских не стали бы особо искать доказательства, что Колдуэлл действительно был шантажистом. Ведь уже вошло в привычку после убийства ждать, когда всплывут какие-нибудь грязные подробности из жизни убитого. Убийце так было проще.

— И это снова возвращает нас к главному вопросу, — сказал Джастин. — Почему же Джордж Колдуэлл должен был умереть?

К вечеру Нейт Маккарри еще больше разволновался, хотя и не мог понять, что его беспокоит. Он испытывал неприятное и назойливое ощущение, что в течение дня он либо видел, либо слышал что-то важное, на что не обратил должного внимания.

Когда совсем стемнело, он принялся без устали вышагивать по комнатам, по нескольку раз проверяя охранную сигнализацию на дверях и окнах и сожалея, что живет один. Когда зазвонил телефон, у него сердце ушло в пятки.

Он несколько секунд смотрел на аппарат, будто это змея, готовая ужалить, потом хрипло рассмеялся и взял трубку.

— Слушаю.

— Ты заплатишь.

Голос был низким, почти что шепот, без всяких особенностей, он даже не мог определить, мужчина говорит или женщина.

Нейта охватил озноб.

— Что? Кто это, черт побери? — закричал он дрожащим голосом.

— Ты заплатишь.

Он перевел дыхание и постарался говорить спокойно, не показывая, что сходит с ума от страха:

— Послушайте, не знаю, кто вы такой, но я не сделал ничего плохого. Я никому не принес вреда. Я клянусь.

Послышался хриплый смешок, такой же бесполый, как и раньше, но еще более жуткий, и снова шепот:

— Ты заплатишь.

Связь прервалась с мягким щелчком, и в трубке послышались короткие гудки.

Нейт медленно повесил трубку и уставился на аппарат, не чувствуя ничего, кроме дикого ужаса.

— О господи, — простонал он.

13

— Какая у нее могла быть причина? — настойчиво спросил Макс. — Почему Хейли могла захотеть убить своего отца?

— Потому что она его любила.

Макс нахмурился.

— Объясни-ка поподробнее.

Нелл знала, что объяснить придется, но ей хотелось сделать это по-своему.

— Ты спросил меня, что случилось в ту ночь, когда я исчезла. Первое, Хейли сказала отцу, что я собираюсь пойти с тобой. Ее подружка работала в том магазине в городе, где я купила платье. Так что она знала, причем уже несколько дней, что я собираюсь уйти. Однажды она увидела, как мы с тобой ехали вместе верхом, вот она и догадалась. И в ее натуре было приберечь такие новости до того момента, когда они смогут принести ей большую пользу. Вот она и сказала мне, что все знает, за два дня до бала. Наверное, ей хотелось, чтобы я нервничала. Именно поэтому я и была расстроена последние пару дней. Я понимала, она ему расскажет и разрушит все.

— Я знал, что вы не слишком близки, — задумчиво сказал Макс, — но я не догадывался, что дело обстояло так скверно.

— Она никак не могла простить меня за то, что я была отцовской любимицей, — спокойно пояснила Нелл.

— Ты же его ненавидела. Ты и тогда уже его ненавидела.

— Да, я ненавидела его так же сильно, как Хейли его любила. — Она слегка качнула головой. — Есть вопросы, на которые не найти ответа ни на расстоянии, ни через долгое время.

Макс заставил себя сказать то, что держал при себе много лет:

— Ты об этом никогда не говорила, но иногда я чувствовал, что ты боишься. Боишься его.

— Я и боялась.

— Он делал тебе больно?

— Нет. Он никогда к нам не приставал, если ты об этом подумал. — По блеску в глазах Макса она догадалась, что именно эта мысль пришла ему в голову. Она покачала головой. — Нет, он никогда и пальцем не тронул ни меня, ни Хейли. Нас даже в детстве не шлепали. Но мы принадлежали… ему. Мы были не его детьми, его дочерьми, мы были его собственностью. Как земля, этот дом и машина, как все, что ему принадлежало.

— Нелл…

— Никто никогда не будет любить нас больше, чем он. Он повторял это день и ночь всю нашу жизнь, мы слышали эти слова, засыпая. Он садился на край нашей кровати и твердил одно и то же. Никто не будет любить нас больше. Никто не будет заботиться о нас так, как заботится он, так защищать, так оберегать. Он собирался стать единственным мужчиной в нашей жизни. Он этого добьется. Он сделает все, чтобы этого добиться. Потому что мы принадлежим ему. На веки вечные.

— Но он же больной, — ужаснулся Макс.

— Разумеется, он был болен. Больше того, в нем жило зло. В нашей семье всегда существовала эта ниточка зла, она часть проклятия Галлахеров.

— Но в тебе нет зла.

— Что-то есть и во мне, Макс, — настойчиво сказала она, — и ты знаешь об этом не хуже меня.

— Возможно, то, что кажется тебе темным пятном, другие воспримут как силу?

— Возможно. Но ведь никто не знает всего.

Он молчал.

Нелл снова вернулась к рассказу об отце.

— Психолог, возможно, сказал бы, что… потребности моего отца проистекают из его ранних воспоминаний. Судя по всему, его собственный отец его очень не любил, этого не скрывал и, к сожалению, сломал себе шею, свалившись с лестницы, когда наш отец был совсем маленьким. Так что отцовской любви ему познать не довелось. О бабушке ты знаешь, вот только ты не знаешь, что она боялась своего сына.