Шепот Черных песков - [40]

Слуги быстро превратили носилки с царицей в паланкин, и больше никто не увидел ее тела за полотняными занавесями.

Траурная процессия во главе с Верховным жрецом вышла из дворца через западные ворота и обошла цитадель, дабы царица успела попрощаться со всем, что было ей дорого в этом мире. Жрицы в белых рубахах до пят и с ветками полыни в руках двумя рядами шли за носилками. Камиум и Лукур находились впереди всех. Запах смерти от тела царицы ударял в нос, как только ветерок веял в лицо. Камиум взмахивала веткой и, как зачарованная, продолжала тянуть грустную песню о том, как Иштар преодолевала ворота царства своей сестры, все дальше отдаляясь от жизни. Одурманенный соком мака мозг Камиум застыл в ужасе с того момента, когда по приказанию Силлума ее определили в вечные служанки царицы. Но сердце молоденькой девушки рвалось из груди, и вместе с его толчками, она все больше ощущала тревогу, которая голосом Иссур нашептывала ей в ушко: «Ты предназначена царю…» Царю! Не царице… Силлум не знал о последней воле Иссур, но и оставить себе юную красавицу он не мог – царица взяла с него клятву, что он никогда не прикоснется к этой девочке. А клятву своей благодетельнице жрец огня нарушить не мог! Но и оставить красавицу для кого-то, пусть даже для самого царя, он не хотел. Протест, ревность, обида – все чувства смешались в его пылающем сердце, и жрец решил, что служанке, пусть даже такой юной и красивой, самое место подле усопшей царицы.

Когда траурная процессия повернула в сторону озера, мозг жрицы просветлел, но не настолько, чтобы принять решение, как спастись, а лишь настолько, чтобы понять всю безысходность происходящего. Из глаз Камиум одна за другой выкатывались слезинки. Но кто бы подумал, что эти слезы не по ушедшей госпоже, а по своей жизни – еще такой молодой, такой сильной и так жаждущей свободы?!

Не в силах бежать, Камиум покорно шла за мертвой Иссур туда, где еще до строительства дворца были погребены несколько человек из знатных семей. Леф возвел гробницу для Иссур на берегу большого озера, невдалеке от Храма воды.

В вечном доме царицы предусмотрели все, чтобы ей было удобно так же, как и при жизни: в спальне построили возвышение, на котором Иссур будет почивать, в широких нишах поставили любимые вещи – шкатулку с ароматическими маслами, румянами и белилами, с краской для глаз и всевозможными косметическими лопаточками и кисточками; раскрашенные керамические кубки, серебряные и бронзовые булавки и костяные гребни. Большие шкатулки с драгоценностями спрятали в потайных нишах и замуровали их. В обеденном зале разместили сосуды с водой и секирой, чаши с фруктами, блюда и кувшины, а в очаге, устроенном во дворе перед домом, уже жарился барашек. С другой стороны двора на подстилке из соломы лежали умерщвленные заранее бычки и большая лохматая собака – неизменный страж человека и проводник в загробный мир. Здесь же отвели место для слуг.

Траурный дом вместе со двором размещался в глубоком котловане, на дно которого вела широкая наклонная дорожка. По ней и спустились слуги с носилками. А за ними так же двумя рядами прошли к своим вечным местам жрицы. Пока царицу устраивали на ложе, жрицам снова поднесли зелье. Они не сопротивлялись. Дурман все еще окутывал сознание, и тело слушалось чужого приказа. Усадив каждую девушку на земляной пол, им из сосуда с длинным и узким горлышком влили изрядную порцию макового сока, от которого, только проглотив, девушки падали замертво.

Царь со свитой стоял на краю котлована и наблюдал за спектаклем смерти. Вот уже уложили Иссур. Вот достали мясо из жаровни и на блюде отнесли в обеденный зал. Вот уложили почти всех жриц, которые будут служить Иссур и после смерти… Жрицы… «… Я подготовила для тебя девочку… Ее зовут Камиум… запомни, Шарр-Ам!» Царь вздрогнул, вспомнив последние слова жены, и ясным взором взглянул на жертвы. Одна из девушек подняла голову, ее волосы соскользнули за спину, обнажив нежный овал лица. К сомкнутым губам жрицы поднесли носик сосуда с ядом. Но глаза жрицы смотрели прямо на Шарр-Ама. В них, похожих на озера, он увидел… взгляд царицы!

– Стойте! – Верховный жрец поднял руку. Жрец с сосудом замер, его глаза заметались от царя на Силлума. – Эту девушку зовут Камиум? – царь не сводил с нее взора.

– Да, господин, – процедил Силлум, как всегда оказавшийся рядом в нужную минуту.

– Иссур не пожелала, чтобы она служила ей вечно, отправьте ее во дворец.

Силлум скрипнул зубами, но ответил с надлежащим послушанием:

– Слушаюсь, господин.

Камиум вынесли из могилы на руках. Последнее, что она увидела, пока не впала в забытье, это глаза царя – грустные и добрые…

* * *

Вечный дом Иссур закрыли досками, засыпали глиной. Вход в гробницу заложили кирпичами и перед ним поставили стражу. А внутри все еще тлели угольки костра, на котором только что готовили барашка, все еще горели фитили в ажурных масляных светильниках. В их тусклом свете едва различались тела людей, быков и собаки – безропотных жертв, одни из которых предназначались богам, а другие были обречены на вечное скитание в Стране Без Возврата.