Шёпот безумия - [15]

Частенько бабушка заканчивала свои высказывания именно так, поэтому Джордж никогда не мог предугадать, что она собирается делать в той или иной ситуации. Фраза «а там будет видно» могла обозначать что угодно, являясь синонимом полной неопределённости.

* * *

— Девяносто девять градусов[1], — задумчиво посмотрела на градусник бабушка.

— Это много? — спросил Джордж.

— Ровно столько, чтобы сказать, что ты ещё не болен, но уже не здоров.

Мальчик не очень понял, что это значит, поэтому предпочёл промолчать.

— Через полчаса померим ещё раз, а тебе лучше пока не высовываться на улицу, — вынесла вердикт бабушка.

Вообще-то Джордж и без её предупреждения никуда не собирался выходить. Когда она ушла в свою комнату и включила телевизор, чтобы посмотреть очередное вечернее шоу, он вытащил из школьной сумки учебники и тетради, собираясь выполнять домашнее задание. У него в памяти невольно всплыла сегодняшняя встреча с мисс Наварро, и Джордж мечтательно улыбнулся.

Мальчик включил настольную лампу, положил перед собой школьную тетрадь и посмотрел на страницу учебника, вот только вместо условия задачи начал думать об учительнице рисования. Он вспомнил её лицо, когда она улыбалась ему, её голос, когда она говорила с ним. «Она прекрасна», — вздохнул Джордж и тут же почему-то устыдился от собственной мысли.

Возможно, впервые он уличил себя в том, что относится к мисс Наварро не так, как надлежит относиться ученику к учительнице. Неужели на его голову свалилось то самое чувство на букву «л»?

Невероятное открытие очень взволновало мальчика. Выходит, он любит (это слово он даже в мыслях произнёс шёпотом) её?! Он любит мисс Наварро, не так ли? Нет-нет, он, верно, всё перепутал. Ему — девять, а ей не меньше двадцати пяти. Так не бывает.

«Бывает, — простучало в ответ дерзкое сердце. — Бывает, бывает, бывает!»

И как он теперь, спрашивается, будет ходить к ней на занятия? Как он сможет смотреть ей в глаза, когда у него внутри творится такое? Уж лучше сразу умереть!

«Умереть? Ха-ха, без проблем!» — мгновенно переключился на тусклого человека мальчик. По дороге домой он чуть не умер от страха, убегая всего лишь от призрачной тени. А что с ним будет, когда он лицом к лицу столкнётся с настоящим тусклым человеком? Джордж украдкой взглянул на окно, за которым уже стемнело, и ощутил, как по спине пробежал мороз.

* * *

Бабушка, как и обещала, повторно измерила внуку температуру, и на этот раз она выросла до отметки в сто один градус [по Фаренгейту, что соответствует 38,3 градуса по Цельсию].

— Похоже, что болезнь взялась за тебя всерьёз, — нахмурилась она, глядя на градусник. — Но ничего, в нашей аптечке найдётся всё необходимое, чтобы поставить тебя на ноги.

Джордж не сомневался в этом, потому что лекарств на полочке за зеркалом в ванной комнате у них всегда хватало.

— Ложись в кровать, а я сейчас приду, — бабушка вышла из детской и отсутствовала не более двух минут, прежде чем вернулась с какой-то микстурой и горстью разноцветных таблеток. Всё это она аккуратно сложила на прикроватную тумбочку, чтобы сходить за стаканом тёплой воды.

— Сначала выпей это, — вкус у микстуры оказался просто отвратительным, поэтому мальчик незамедлительно скривился.

— Горькая! — пожаловался он бабушке, на что она ответила сочувствующей улыбкой, но заставила выпить весь мерный колпачок, после чего одну за другой вручила не менее отвратительные на вкус пилюли.

При попытке проглотить лекарства горло Джорджа сжалось, выталкивая таблетки обратно. Он сделал над собой усилие, прежде чем половинки круглешочков всё-таки проскользнули в желудок.

— Бабушка! — окликнул пожилую женщину внук, когда та собралась выключить в комнате свет.

— Да? — обернувшись, вопросительно посмотрела она на него.

— Можно сегодня поспать в твоей комнате?

— Ты уже не маленький, — возразила бабушка.

— Ну, пожалуйста! — попросил Джордж, боязливо посмотрев в сторону окна.

— Ты опять видел своего тусклого человека? — вздохнула бабушка, словно речь шла о чём-то неприятном.

— Мне что-то привиделось… — замялся мальчик.

— Сколько раз тебе повторять, что тусклый человек существует исключительно в твоём воображении, — бабушка сделала несколько шагов в сторону окна и выглянула на улицу. — Вот видишь, никого здесь нет! Если тебе станет совсем страшно, можешь помолиться.

— А вдруг ночью у меня поднимется температура? — схватился за спасительную соломинку Джордж, лишь бы не оставаться наедине с тёмным оконным проёмом.

— Не поднимется, будь уверен. Ты выпил отличное жаропонижающее, поэтому скоро тебе станет легче.

— Ну, бабушка…

— Спи, Джордж, и хватит выдумывать! — на этом спор был окончен, и она щёлкнула выключателем. Детская тут же погрузилась в темноту.

* * *

Оставшись во мраке комнаты, Джордж не торопился снимать очки. Он натянул одеяло как можно выше, так что снаружи остались только глаза и нос. Мальчик стал вглядываться в черноту окна. Его охватил страх от одной лишь мысли о том, что там появится постороннее движение.

С неба в дом проливался голубоватый свет луны, отчего Джорджу сделалось совсем не по себе. Встревоженное воображение рисовало приближающуюся фигуру тусклого человека. Вот он сворачивает с тротуара во двор, огибает гнущееся на ветру дерево, приближается к оконной раме и останавливается. Он смотрит сквозь стекло и не двигается. Должно быть, у него в кармане припрятан острый нож со сверкающим лезвием.