Шелковая вендетта - [99]

Я увидела телегу из окна и поспешила вниз узнать, что случилось на этот раз. Отец был уже там.

Один из людей сошел с телеги.

– Господин граф передает вам привет. Он услышал о вашей беде и послал нас поработать у вас, пока в этом будет необходимость.

Отец недоверчиво смотрел на них.

– Но... – пробормотал он, – я не понимаю. Почему же вы сразу не пришли ко мне?

– Таков был приказ господина графа, месье Сент-Аланжер. Мы не могли отказать ему. Но теперь он сам послал нас. Ему рассказали о несчастном случае, и он хочет помочь вам. Когда мы закончим работу здесь, то вернемся в замок на его vendange.

Отца раздирали противоречивые чувства. Я видела, какая в нем происходит борьба. Ему очень хотелось отказаться от предложения графа, но здравый смысл возобладал над гордостью. Это был шанс спасти урожай, и было бы глупостью отказаться от него.

– Очень любезно со стороны графа, – наконец невнятно выговорил он.

– Мы можем приступить к работе немедленно, месье Сент-Аланжер.

Они послезали с телеги. Их не было нужды инструктировать. Каждый из них прекрасно знал, что нужно делать.

Вернувшись вместе с отцом в дом, я положила руку ему на плечо:

– Значит, все обойдется?

– Мне непонятны мотивы его поступка.

– Он прослышал о несчастном случае. Я думаю, граф прекрасно осведомлен обо всех трудностях, которые должны были за этим последовать. Видимо, это вызвало у него сочувствие, и он решил проявить добрую волю.

– Ах, ты не знаешь этого человека. Мы конкуренты. Он будет страшно доволен, если наш урожай пропадет.

– Возможно, ты неверно судил о нем.

Отец покачал головой.

– Нет, у него есть на то свои причины. Он ничего не делает просто так.

Пришла Кэти и, выслушав новости, высказалась, как всегда, прямодушно:

– Он что, действительно такое чудовище?

Отец угрюмо кивнул.

– Вот бы посмотреть на него. Он живет в том замке? Он великан?

– Никаких великанов не существует, Кэти, – напомнила я ей.

Кэти была разочарована.

– Он хотя бы ест людей? – спросила она.

– В фигуральном смысле – да.

– Ну ладно, забудем о нем, – сказала я. – Теперь у нас полный комплект рабочих, и мы можем приступить к делу.

Отец согласился со мной, но я видела, что его очень насторожил тот факт, что спасение пришло к нему от графа.

Это была незабываемая ночь. Урожай был спасен, и это вызывало всеобщее ликование. Несмотря на препятствия, все в конце концов устроилось благополучно. Казалось, на торжество собралась вся округа. В теплом вечернем воздухе тускло мерцал свет от ламп фонарей. На лужайке перед домом скрипачи играли народные песни и пританцовывали; народ подпевал им. Увлеченная происходящим, Кэти тихо сидела рядом со мной.

На всеобщее угощение выставили вино прошлогоднего урожая и огромные торты, украшенные фруктами и орехами. Чем ближе подступала ночь, тем громче становилось пение и неистовее – пляски. Я сидела на скамье и слушала песню, которую пела мне бабушка, когда я была маленькой.

En passant par la Lorraine Avec mes sabots...

Кто-то присел рядом со мной. Я повернулась, и сердце у меня подпрыгнуло от удивления, испуга и – пришлось себе признаться – радостного волнения. Я услышала свой запинающийся голос:

– Граф де Карсонн...

– Собственной персоной, – ответил он, приблизив свое лицо к моему. – Ну пожалуйста, скажите, что рады мне. – Он взял мою руку и поцеловал ее. Только теперь он увидел Кэти. – Не говорите. Я знаю. Это прелестная мадмуазель Кэти. Счастлив познакомиться, мадемуазель. – Он поцеловал руку Кэти.

Глаза Кэти вспыхнули беспокойным огнем. Я видела, что ее взволновал этот поцелуй. Ей еще никогда не целовали руку, тем более такие представительные и красивые мужчины.

– Я знаю, кто вы, – сказала она.

Кэти никогда не лезла в карман за словом.

– Выходит, мы уже хорошо знакомы.

– Вы в самом деле такое чудовище?

– Вынужден ответить: скорее всего, да.

– Но вы не похожи на великана.

– Сожалею, что не оправдал ваших ожиданий.

– А вы едите людей?

– Я похож на каннибала?

– Мама, что такое «каннибал»?

– Это тот, кто ест людей.

– Но, как правило, люди не входят в мой рацион, – сказал он ей.

– А меня вы съедите?

– Это – глупый разговор, – сказала я. – И ты знаешь об этом, Кэти.

Он засмеялся и, взяв ее за подбородок, улыбнулся:

– Только не на завтрак.

– А на обед?

– Для начала я вас откормлю.

– Фе, фи, фо, фам, – нараспев проговорила Кэти, – здесь пахнет английской девочкой...

Она хихикнула.

– Вы хотели повидаться с отцом? – обратилась я к нему.

– Нет, я хотел убедиться, что у вас все хорошо и что он сумел преодолеть это фатальное невезение.

– Он благодарен вам, – сказала я.

– С меня довольно знать, что у вас все в порядке. А что вы думаете обо всем этом... – он указал на танцующих, – об этом обычае праздновать сбор урожая?

– Мне очень нравится.

– Довольно занятно... но, верно, не слишком – для женщины, у которой свой бизнес в Лондоне и в Париже?

– Занятно слышать это от вас.

– Я вижу, мадемуазель Кэти в восторге. Мадемуазель... я могу предложить вам посмотреть настоящий vendange... такой, каким он был на протяжении столетий... как это делают в моем замке. Не окажете ли вы мне честь, почтив своим присутствием наш праздник?

– Прийти к вам? О да, пожалуйста. Мы придем, правда, мама?