Шекспир - [132]

Шрифт
Интервал

, в то время как мое желание состоит в том, чтобы названные сто пятьдесят фунтов были бы выплачены названному мужу, который принесет подобное заверение, чтобы располагать ими. Далее я завещаю моей вышеназванной сестре Джоане XX фунтов, которые ей будут выплачены, как и переданы все мои одежды на следующий год после моих похорон. И это мое желание оставить ей дом и все, что к нему относится в Стратфорде, где она живет и будет жить с ежегодной арендной платой в ХП пенсов. Далее я завещаю (подпись в нижнем левом углу) Уильям Шекспир (конец первого листа) ее трем сыновьям Уильяму Харту [опущено имя] Харту и Майклу Харту пять фунтов каждому, которые будут им выплачены через год после моих похорон, которые будут сохраняться для нее год после моих похорон моими исполнителями, следуя мнению и инструкциям их представителем в их интересах до их женитьбы, и тогда увеличенная сумма прибылью была бы им выплачена. Далее завешаю названной Элизабет Холл все серебро (за исключением моего большого кубка с позолотой, который находится в моем распоряжении на день, когда я составляю завещание). Далее я даю бедным вышеназванного Стратфорда десять фунтов; г-ну Томасу Коуму мою шпагу; Томасу Расселу, эсквайру, пять фунтов и Фрэнсису Коллинзу из города Уорр в графстве Уорр, джентльмену, тридцать фунтов шесть шиллингов и восемь пенсов, которые будут выплачены в следующем после моей смерти году. Далее я завещаю Гамлетту Сэдлеру XXVI шиллингов VIII пенсов, чтобы купить себе перстень; Уильяму Рэйнольдсу, джентльмену, XXVI ш. VIII п., чтобы купить себе перстень; моему крестнику Уильяму Уолкеру XX ш. золотом; Энтони Нэшу, джентльмену, XXVI ш. VIII пк Джону Нэшу XXVI ш. VIII п. и моим товарищам Джону Хеминджу, Ричарду Бербеджу и Генри Конделлу XXVI ш. VIII п. каждому, чтобы купить себе перстень. Далее я отдаю пожелания завет и судьбу моей дочери Сюзанне Холл, чтобы лучше позволить ей распорядиться моими пожеланиями и чтобы она их исполнила, и весь мой дом, основной или лен, и все то, что к нему относится в Стратфорде, как вышесказанное, называемое «Нью Плейс», где я живу теперь, и два дома или лены и все то, что к ним относится и построено на Хенли-стрит в городе Стратфорде, как и вышеназванные все мои зерносклады, хлева, поля, сады, земли, лены и другие состояния или прибыли, построенные или находящиеся или полученные, взимаемые или собираемые в городах и поселках, полях и землях Стратфорда-на-Эйвоне, Олд Стратфорде, Бишоптоне и Уелкоуме вместе или отдельно в названном графстве Уорр, а также весь дом или лен со всем, что к нему относится, где живет Робинсон Джон, построенное и находящееся у Доминиканцев в Лондоне около Гардероба, и все мои земли ленные и доходы и прибыли, которые они принесут. Иметь в своем владении названные состояния и все, что оно приносит, принадлежит названной Сюзанне Холл и при ее жизни и после смерти ее сыну старшему законному и наследнику мужского пола названного старшего сына, родившемуся законно, и при отсутствии второму законному сыну, родившемуся у нее, и наследникам мужского пола, родившимся законно от названного второго сына, и при отсутствии третьему сыну, родившемуся законно от названной Сюзанны, и наследникам мужского пола, законно родившимся от названного третьего сына, при отсутствии они перейдут и будут принадлежать четвертому, пятому, шестому и седьмому сыновьям, законно рожденным ею в этом порядке, и наследникам (конец второго листа) мужского пола, родившимся законно от названного четвертого, пятого, шестого, седьмого сыновей в соответствии с вышеизложенным, чтобы перейти и принадлежать первому, второму, третьему сыновьям, отделившимся от нее, и их наследникам мужского пола. И при отсутствии названных состояние переходит и будет принадлежать моей названной внучке Холл и ее наследникам, законно появившимся на свет, при отсутствии законных наследников от меня, вышеназванного Уильяма Шекспира, навечно. Далее я даю моей жене мою кровать номер два с ее постелью; далее я отдаю и завещаю моей дочери, названной Джудит, мой большой позолоченный кубок. Все оставшееся мое состояние, дела, лошадей, посуду, украшения и домашнюю утварь после выплаты долгов и завещаний и расходов по моему захоронению я отдаю и завещаю моему зятю Джону Холлу, джентльмену, и моей дочери Сюзанне, его жене, которых я называю и назначаю исполнителями этого завещания, содержащего мои последние желания. И я прошу названных Томаса Рассела, эсквайра, и Фрэнсиса Коллинза, джентл., быть им свидетелями, и я просматриваю все завещание полностью и заявляю, что это мое последнее завещание, содержащее мои последние желания. В подтверждение чего я ставлю здесь мою подпись, день и год вышеуказанные.

Мною. Уильямом Шекспиром (подпись)

Свидетели:

Фра Коллинз, Джулиус Шоу, Джон Робинсон, Хэмнет Сэдлер, Роберт Уоткотт.


Презрение Шекспира к своему новому зятю Томасу Куини очевидно. Это мотивирует изменение в распоряжениях, принятых два месяца назад. Отец делает все, чтобы защитить интересы дочери от неизбежной корысти мужа; он отделяет ей от своего наследства в среднем 300 фунтов, в том числе 100 фунтов приданого. Сюзанна и Холл наследуют все состояние, включая дом, помещенный в лен на Чепел-стрит, который Шексгйф, казалось, собирался отдать сначала Джудит. Дар в 10 фунтов бедным города Стратфорда представляет пятикратную среднюю сумму у сострадательных завещателей. Шекспир выглядит очень щедрым по отношению к своей сестре Джоане, которую он явно хочет защитить от нужды, окончательно закрепляя за ней родной дом. Дети Джоаны тоже хорошо одарены, и мелкие дары предназначены друзьям из Стратфорда и из труппы в Лондоне для покупки перстней в память об их друге, как делали раньше другие.


Рекомендуем почитать
История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 11

«Я вхожу в зал с прекрасной донной Игнасией, мы делаем там несколько туров, мы встречаем всюду стражу из солдат с примкнутыми к ружьям штыками, которые везде прогуливаются медленными шагами, чтобы быть готовыми задержать тех, кто нарушает мир ссорами. Мы танцуем до десяти часов менуэты и контрдансы, затем идем ужинать, сохраняя оба молчание, она – чтобы не внушить мне, быть может, желание отнестись к ней неуважительно, я – потому что, очень плохо говоря по-испански, не знаю, что ей сказать. После ужина я иду в ложу, где должен повидаться с Пишоной, и вижу там только незнакомые маски.


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 8

«В десять часов утра, освеженный приятным чувством, что снова оказался в этом Париже, таком несовершенном, но таком пленительном, так что ни один другой город в мире не может соперничать с ним в праве называться Городом, я отправился к моей дорогой м-м д’Юрфэ, которая встретила меня с распростертыми объятиями. Она мне сказала, что молодой д’Аранда чувствует себя хорошо, и что если я хочу, она пригласит его обедать с нами завтра. Я сказал, что мне это будет приятно, затем заверил ее, что операция, в результате которой она должна возродиться в облике мужчины, будет осуществлена тот час же, как Керилинт, один из трех повелителей розенкрейцеров, выйдет из подземелий инквизиции Лиссабона…».


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5

«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 4

«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.


Почему я люблю Россию

Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.


Рига известная и неизвестная

Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.


Мария Медичи

Марии Медичи (1573–1642) пришлось пережить бурные времена, будучи супругой знаменитого Наварры. После его смерти она была объявлена регентшей при малолетнем короле Людовике XIII и правила страной в течение семи лет, сохраняя относительный мир и спокойствие.Ее образ всегда был как бы затушеван, завуалирован по сравнению с другими выдающимися женщинами Истории. Насколько это справедливо, судить читателю. Рассказ о жене Великого Повесы и матери своего августейшего сына, имевшей кроме него еще четверых детей, напомнит о том, что сильные мира сего в личном плане мало чем отличаются от простых смертных…Книга будет интересна широкому кругу читателей.


Борджиа

Авантюрная жизнь семейства Борджиа, полная внезапных поворотов и неожиданных развязок, дает нам богатые сведения о психологии исключительных личностей, не дающих себе труда сдержать порывы своих страстей. Но их история интересна еще и тем, что их судьба неотделима от судеб мира: через призму их жизни мы наблюдаем великие потрясения конца Средневековья, революцию нравов и мышления, породивших современную эпоху.


Фуше

Книга посвящена жизни и деятельности активного участника Великой французской революции конца XVIII века, впоследствии ставшего министром полиции Директории и Наполеона, Жозефа Фуше. Его биография дана на фоне крупнейших событий европейской истории.


Генерал-фельдмаршалы России

Книга содержит биографии всех, кто в разное время получил звание генерал-фельдмаршала России. Это такие выдающиеся полководцы, как Суворов, Румянцев, Кутузов, Барклай-де-Толли. а также менее известные, по сыгравшие определенную роль в истории страны: Салтыковы, Репнины, Дибич, Паскквич, Воронцов, Милютин. Среди награжденных чином фельдмаршала государственные деятели, представители правящих династий России и Европы, служившие в русской армии иностранные подданные. Для широкого круга читателей, интересующихся российской историей.