Шекспир должен умереть - [63]

На лице Ларри появилось почти блаженное выражение — он словно бы шагнул в другой пласт времени, вновь ощутив себя в седле, с тяжелым копьем в руке.

— Я тщательно продумал весь сценарий, я даже заранее разработал дополнительный вариант на случай срыва — подумать только, я ведь реально предчувствовал этот срыв! Я разработал вариант с убийством во время представления в башне Призрака и на том остановился. Я говорил себе: первый вариант раз и навсегда решит мою проблему, все будет кончено! Вариант со спектаклем я разработал скорее потому, что мои мозги включились в творческий процесс. И все-таки я делал основную ставку на наш поединок. Во-первых, я хотел отплатить профессору за то унижение, что ощутил, рухнув на землю. Во-вторых, я все же сохранил к нему остатки уважения и желал в какой-то мере исполнить его мечту. Вы ведь слышали, что он нашел неизвестный сонет своего предка — Фалка Гревилла? Профессор просто влюбился в эти строчки, бесконечно цитируя их и словно мечтая, чтобы они осуществились…

Бездонно небо голубое

Над бесконечностью равнин,

Где перемешаны небрежно

Цветки ромашки и жасмин,

Где мы с тобой, моя принцесса,

Еще вчера любились всласть

И где теперь пришло мне время

Средь буйства жизни умирать.

Прощай! К земле я пригвожден,

Пронзенный рыцарским копьем…

Тут Ларри неожиданно занервничал, сжав руки и сморщившись, точно собираясь разрыдаться.

— О, боже мой, как это тяжело — осознавать, что я стал убийцей! За что мне это наказание? Ведь я хотел лишь сразиться в честном поединке со своим соперником, а вместо этого убил совсем других людей. Согласитесь, инспектор, если бы я убил профессора, я бы не был убийцей, я был бы рыцарем-победителем в честном поединке!

Он смотрел заплаканными глазами на инспектора, как будто тот мог оправдать его и одним своим словом снять грех убийств.

— Ларри, я не священнослужитель, — инспектор старался произносить слова как можно мягче, — а степень вашей виновности определит суд. Продолжайте ваш рассказ. Вы рассказали, как готовили первое покушение. Но оно не удалось — жертвой оказался совсем другой человек. Полагаю, узнав об этом, вы во второй раз ощущали себя выбитым из седла?

Ларри мотнул головой.

— Именно! Мне, как наяву, виделось смеющееся лицо профессора. Из товарища и кумира он вдруг превратился для меня в самого настоящего, коварного и страшного врага, которого следовало как можно скорее уничтожить! Я срочно приступил к реализации второго варианта. Времени было очень мало, спектакль в башне Призрака разыгрывался на следующий день.

Он вновь немного успокоился.

— Здесь все должно было пройти без малейшей проблемы — сценарий действа я знал назубок. Но в дело вновь вмешался случай — профессор уснул в подсобке за картиной! Как я мог предположить такое? Я, как и все, слышал храп, но даже не подумал, что храпит профессор. И уж тем более мне в голову не пришло, что в самый последний момент его заменит кто-то другой. Во всем остальном все прошло гладко: благодаря надетой толстовке с капюшоном я остался для всех незамеченным — вернее, меня принимали за другого. В темноте, выгодно используя громкие звуковые рулады и световые эффекты, я незаметно скользнул за спину, как мне казалось, профессора и вонзил нож ему в бок — прямо под сердце, после чего без малейших проблем вышел на лестницу выхода и спустился вниз, никем не замеченный.

Я почти бежал к питомнику сов и едва не пел от счастья: я — победитель! Я — рыцарь Прекрасной Розы! Увы — меня ожидал очередной безжалостный удар. Поверьте мне — узнав поутру эту ужасную новость из уст самого профессора, я готов был кинуться на него и при всех ударить ножом. К счастью, мои руки были пусты, в них не было никакого оружия, кроме ключей от питомника. Тогда я решил убить профессора во что бы то ни стало — прямо в храме, перед алтарем, как бы совершая языческое жертвоприношение.

Я все подготовил самым тщательным образом. Съездил в Стратфорд, чтобы взять из дома бабушки снаряжение рыцаря, в котором выступал еще мой дед и которое хранилось там, как добрая память о нем. В Стратфорде я одолжил у знакомого прекрасного коня — доброго старого Спунка, на котором и отправился в путь — в Уорвик. За час до церемонии в храме я переоделся в облачение рыцаря в лесу — там есть одно место, где в детстве мы играли с товарищами, пряча все наши «сокровища» в дупле старого дуба. Открою вам тайну: напоследок я, коленопреклоненный, помолился об успешном завершении своей миссии. Но в дело вновь вмешался злой рок!

Он провел рукой по лбу, взъерошил рыжие космы.

— Невозможно передать, что я ощутил, когда бедняга Микки внезапно выскочил впереди профессора, заслонив его собой и приняв грудью удар моего копья! В облачении рыцаря я ничего не мог сделать, не мог выдернуть тяжелое копье и попытаться нанести повторный удар. Единственное, что мне оставалось, — развернуться и, что есть сил пришпорив Спунка, помчаться назад, в лес, к поляне с дуплом, чтобы там, рухнув в траву, выплакаться из-за всех своих грехов и отчаянного невезения.

Произнеся последнюю фразу, парень выглядел таким несчастным, что все мы затаили дыхание, а я подумал, что у Ларри — настоящий талант вызывать сочувствие. Черт возьми, он с восторгом сердечным готовил убийство милейшего человека только из-за того, что тот женится на его зазнобе, а теперь преподносил все в таком виде, что мы были готовы зарыдать от сочувствия к убийце!