Шекспир. Биография - [181]

Однако в начале лета 1614 года часть города охватил «внезапный и страшный пожар». Разрушительная сила пламени была «столь велика (ветер над Стратфордом дул сильнейший), а огонь распространился на всю округу, и весь город подвергался опасности полного истребления». Всего были уничтожены пятьдесят четыре дома, вместе со всеми хлевами, флигелями и конюшнями общей стоимостью 8000 английских фунтов. Это было бедствием для Стратфорда, который уже дважды при жизни Шекспира подвергался воздействию разрушительного огня, и для пострадавших были собраны благотворительные пожертвования. Дом Шекспира и все остальное его имущество не пострадали.

Шекспир тем не менее был вовлечен в разгоревшуюся в тот год дискуссию об огораживании общинных земель в окрестностях города. Похоже, он, как правило, оставался вдалеке от местных проблем. За три года до этой истории наиболее влиятельные домовладельцы Стратфорда собирали деньги для того, чтобы протолкнуть в парламенте законопроект «О починке проезжих дорог»; в списке было семьдесят одно имя, но имя Шекспира было добавлено после Томасом Грином, на полях с правой стороны. Вполне вероятно, что Шекспир внес свою долю в самый последний момент.

Его вмешательство потребовалось осенью 1614-го в связи с неприятностями в соседней деревушке Уилкомб, где Шекспиру принадлежал участок земли. Уильям Комб, один из младших представителей рода, так хорошо знакомого Шекспиру, унаследовал в этом районе имение своего дяди. Заодно с Артуром Мейнворингом, управляющим лорда-канцлера Эллесмера, он замыслил проект огораживания земель старого Стратфорда и Уилкомба. Это увеличило бы производительность сельского хозяйства, но земли были бы отданы под пастбища для овец, а не для посевов. Как следствие, выросли бы цены на зерно и были бы введены ограничения на общественное пользование этой землей для выпаса скота. Это был старый спор, в котором наиболее предприимчивые землевладельцы обычно противостояли тем, кто поддерживал общественные интересы. Уильяму Комбу и Мейнворингу бросил вызов городской совет Стратфорда, где наиболее шумным их противником был Томас Грин. Так что «кузен» Шекспира был на ножах с друзьями Шекспира.

Сам Шекспир за это время подписал отдельный договор с Мейнворингом, по которому ему полагалось возмещение убытков «за любой ущерб и помехи» которые понесут его десятины в результате запланированного огораживания. Шекспир не был готов присоединиться ни к той, ни к другой стороне, он защищал исключительно собственные финансовые интересы. Томас Грин отправился в Лондон защищать интересы города в Вестминстере и в середине ноября заехал к своему «кузену» «проверить, как он поживает». Так что Шекспир вернулся в Лондон и, вероятно, остановился в Блэкфрайерз, чтобы присматривать за придворными постановками своих пьес. Грин спросил у него про огораживание, и

он [Шекспир] рассказал мне [Грину], что они его уверяли, будто собираются поставить ограду не далее евангельского куста, а оттуда прямо (оставляя часть лощины в открытом поле) до отверстия в живой изгороди Клоптона и захватить участок в Солсбери; и что они собираются осмотреть земли в апреле и выдать вознаграждение тогда, а не ранее.

Так что Шекспир был хорошо информирован относительно плана Комба и Мейнворинга и знал досконально, что именно они предлагают огораживать. Он, очевидно, был прекрасно знаком с топографией местности, и это вполне естественно для человека, который знал эти места с раннего детства. Однако и тут он отказался занимать определенную позицию в споре между близкими ему людьми. Он сказал Грину, что, по его мнению, все это ничем не закончится, и Джон Холл с ним согласился. Его зять приехал в Блэкфрайерз вместе с ним и присутствовал при этом разговоре. Неизвестно, в каком качестве он сопровождал Шекспира, как родственник или как врач.

Тем не менее что-то все-таки было сделано. К концу года Комб и Мейнворинг сажали живые изгороди и копали канавы, готовясь к огораживанию земель, а Томас Грин присутствовал на собрании местной знати. Он заметил, что послал «моему кузену Шекспиру копии всех обещаний, которые мы дали, а также сообщил о тех неудобствах, которые последуют в результате огораживания». Очевидно, что поддержка и совет Шекспира считались важными для их кампании. Когда копать и сажать продолжили, магистрат Стратфорда распорядился зарыть ямы, и последовали стычки между заинтересованными сторонами. Комб обозвал членов магистрата «пуританскими мошенниками». Но тогда женщин и детей тоже отправили засыпать вырытые ямы.

Вопрос отложили до весны, и уорикский суд присяжных воспрепятствовал выполнению планов Комба и Мейнворинга без достаточного обоснования. Комб продолжал настаивать и дошел даже до того, что выселил всю деревню Уэлкомб. Здесь имя Шекспира снова появляется в исторических документах в связи с запиской Томаса Грина о том, что «У. Шекспир говорил Дж. Грину, что не смог запретить огораживания Уэлкомба». Слово «Ьеаrе» здесь, похоже, означает «bar», то есть «запретить», и тогда суть шекспировских слов ясна: процесс ограждения будет продолжаться. Оказалось, он ошибался. Верховный судья Королевского суда в результате запретил Комбу предпринимать дальнейшие действия.