Щит дьявола - [39]

Лейтенант пронзительно закричал. А два эсэсовца принялись молотить его, точно пара боксеров, сосредоточенно бьющих по боксерской груше где-нибудь в глубине спортивного зала. В помещении воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь их тяжелым, натруженным дыханием и сочными звуками, которые производили их кулаки, ударявшие по беззащитной плоти Вертхайма.

Казалось, это будет продолжаться целую вечность. Но в конце концов далекий голос произнес:

— Ну все, хватит. На данный момент он получил уже достаточно.

Двое эсэсовцев отступили от лейтенанта, тяжело дыша. Шульце плюнул на свои окровавленные кулаки — он ссадил в некоторых местах кожу, и ему было больно. Шварц стоял неподвижно, уставившись на пленника. Его темные глаза были полны концентрированной ненависти.

Сквозь дымку, застилавшую взор Вертхайма, прорезались контуры все того же безобразного, устрашающего лица старшего эсэсовца. И американец вновь почувствовал невыносимый запах разлагающейся заживо плоти.

— Выслушай меня, жид, — заскрежетал металлический голос. — Я — профессиональный офицер полиции. Я занимался полицейской службой всю свою жизнь. В течение тридцати лет я постоянно допрашивал людей, задавая им вопросы и получая на них ответы. В старые времена Веймарской республики мы в полиции работали более медленно. Сейчас мы работаем быстрее, а наши методы стали более очевидными. — Он сжал кулаки, показывая, что именно имеется в виду. — Но и в том, и в другом случае я всегда получал ответы на поставленные мною вопросы. Я получал их от гораздо более сильных людей, чем ты, жид. Тебе понятно?

Лейтенант Вертхайм ничего не сказал. Его рот был полон крови, которая сочилась из десен — оттуда, где недавно были его зубы.

Генерал Доннер погрузился в молчание, обдумывая, как лучше сформулировать самые важные вопросы, которые он собирался задать пленному американскому офицеру. Стоявший позади него у самого окна Куно фон Доденбург невольно нахмурился. Он прекрасно понимал, насколько важно выжать ключевую информацию из этого щупловатого офицера-еврея. Но методы генерала Доннера были ему не очень по душе. «Ради бога, парень, ответь на все его вопросы, и давай побыстрее покончим со всем этим!», — взмолился он про себя.

— Итак, вот что я хочу узнать от тебя, еврей. — Генерал Доннер пристально посмотрел на узника. — Первое: когда и где 1-я пехотная дивизия США перейдет в наступление. Второе: назови имя человека, который находится здесь, в Аахене, и который информировал вас о передвижениях фон Доденбурга. — Он придвинулся к самой голове Вертхайма, которая была вся раздута от жестоких ударов. — Что ты ответишь мне, еврей?

Собрав в кулак остатки своих сил и прекрасно зная, что его ждет за это, американец плюнул в ненавистное безобразное лицо.

Генерал Доннер отскочил назад, смертельно побледнев от ярости. Плевок лейтенанта Вертхайма медленно стекал вниз по щеке бригадефюрера. Доннер бешено прокричал:

— Шварц, Шульце, — отделайте этого грязного ублюдка как следует!

* * *

На голову лейтенанта Вертхайма вылилось ведро ледяной воды. От этого шока он медленно пришел в себя. Пленник несколько раз моргнул, но туман, повисший перед его глазами, отчего-то не желал рассеиваться. Да и сами его глаза никак не хотели открываться по-настоящему — он смог разжать веки лишь так, чтобы образовалась узкая щелочка.

В эту щелочку он увидел пару начищенных сапог. Они приближались к нему, затем остановились. Потом один из сапогов грубо ударил его в бок. Лейтенант застонал от боли.

— Ты ведь не спишь, еврей, не так ли? — произнес металлический голос. — Ну что ж, прекрасно, тебе все-таки дали немного поспать. А теперь мы собираемся получить от тебя ответы на те вопросы, которые я тебе недавно задавал. Но только очень быстро. Шульце, наполни емкость водой!

— Вы уверены, что нам необходимо делать это? — спросил чей-то далекий голос.

— Мы не можем позволить себе проявлять щепетильность в такую минуту, фон Доденбург, — холодно ответил генерал Доннер. — От этого зависит судьба всего Аахена. Если вам все это не нравится, вы можете выйти и дождаться окончания допроса снаружи.

— Нет, я останусь, — сказал штандартенфюрер.

За этим последовала длительная пауза, во время которой было слышно, как льется вода. Лейтенант Вертхайм попытался приподнять было голову, чтобы понять, что происходит, но у него не было на это сил.

Наконец звук льющейся воды прекратился.

— Я наполнил емкость до краев, господин бригадефюрер, — услышал Вертхайм голос одного из своих мучителей. Этот голос принадлежал человеку, который изъяснялся с акцентом уроженца Гамбурга.

— Благодарю, Шульце. Ну что ж, можно начинать.

Человек, которому принадлежал голос с гамбургским акцентом, видимо, заколебался, потому что генерал Доннер резко повторил:

— Я сказал, Шульце, что можно начинать. Ты что, не понимаешь, когда к тебе обращаются по-немецки?

— Так точно, господин бригадефюрер. Извините меня, господин бригадефюрер, — виноватым тоном отозвался здоровяк.

В следующую секунду огромная сильная рука схватила Вертхайма за загривок и нагнула его голову лицом вниз. Сквозь узкие щелочки, в которые превратились теперь его глаза, лейтенант разглядел перед собой поверхность воды. Он вдруг понял, что именно хотят с ним сделать эсэсовцы, и попытался лягнуть того здоровенного детину, который держал его. Но тот, очевидно, ожидал подобного движения лейтенанта и легко парировал его. И уже в следующую секунду опустил свою жертву лицом в воду.