Шассе-Круазе - [38]
Хорошенькая «нормальная», с Глазом в качестве доверенного лица.
«Глаз в качестве доверенного лица» – неплохо звучит для абсурдистского романа.
Но это не абсурдистский роман! Беа стала для нее каждодневной реальностью, без которой она больше не могла обходиться. Ей и только ей она поведала о своем «миленьком» weekend’е в Лондоне.
Беа, как всегда, осталась невозмутимой:
– Для того чтобы понять причину такого поведения, нужно знать нечто, известное только ему. Или им двоим.
Лора внимала ей с интересом ребенка – Беа по определению была вне всякой заинтересованности.
Или нет?!
Зачем она появилась в ее жизни? Откуда? И почему именно в ее, Лориной? А не в жизни Томки, например, куда более эксцентричной особы. Или какой-нибудь Лориной коллеги по банку, куда более уравновешенной.
Пора было эту тайну разъяснить.
– Пора, – согласилась Беа и, устроившись рядом на подушке дивана, как Шахерезада, повела свой рассказ: – Ты должна приготовиться узнать нечто очень важное. И необычное. Может, самое важное и самое необычное из всего, что ты знала до сих пор. О чем здесь не знает никто. – Глаз смотрел на Лору не мигая, как бы проверяя ее способность воспринять это новое знание.
Лора поежилась. Ей стало немного страшно. Она уже не была так уверена, как минуту назад, что нужно затевать это «выяснение отношений».
– Не бойся, – как всегда, почувствовала ее Беа. – Это тебе ничем не грозит. Наоборот. Обладая этим знанием, ты можешь стать счастливее. Если сможешь правильно его «переварить». Для этого я тебя и готовила все это время.
– И ты считаешь, что я готова?
– Раз ты смирилась с моим существованием и воспринимаешь меня как данность, а не держишь, как в начале, за глюк или наваждение, значит, готова. И уж поверь мне, ты от рождения обладаешь способностью отличать большое от малого. Возможное от невозможного. Ты свободна главной, внутренней свободой, поэтому тебе нечего опасаться. Тем более что пока я с тобой сейчас говорю, я ввожу тебя в некое подобие транса. Просто чтобы ты смогла немного расслабиться и услышать меня так, как надо.
Лора только кивнула в знак готовности.
– Там, где обитаю я, нет ни времени, ни пространства, – начала Беа.
– А как же вы… обитаете?
– Не перебивай. Мы – сгустки энергии. Такие микровселенные, сами в себе. И мы живые. У нас нет только физического тела. К счастью. Столько проблем отпадает – холод, голод, проблема размножения и связанные с этим страсти-мордасти.
– Боже, как скучно! – не удержалась Лора.
– Нет ни войн, ни болезней, ни режимов, ни политической борьбы. Нет никакой вражды за «место под солнцем». Как и самого солнца, впрочем. Нет ни прошлого, ни будущего, ни вчера, ни завтра – мы находимся в точке настоящего, которое длится вечно. Или только мгновение.
– То есть у вас там НИЧЕГО нет? И одновременно ВСЕ есть? Обитаемая Черная дыра?
– Черные дыры – это попытка объяснения Вселенной человеком.
– А как вы знаете, что вы сами есть? Как можете быть уверены, что рядом существует еще кто-то? Вы можете между собой общаться?
– Можем. Но нам это не нужно.
– А как же можно быть уверенным, что ты есть, если тебе не с кем этим поделиться? И тебе твое собственное существование тоже никто не подтверждает? Даже зеркало. В чем вы там отражаетесь?
– В самих себе. У нас есть сознание, память, воображение и, главное, индивидуальность. Мы – субстанция, которой не нужно ничего доказывать, в том числе и факт своего существования, – продолжала Беа невозмутимо.
– Ты – субстанция? Не личность?
– Это только обозначения. Субстанция может быть личностью. И наоборот.
– И вы можете общаться с нами? Приходить в наш мир?
– Нет.
– А как же ты?
– Я исключение. Благодаря тебе.
– Мне? Какое ты имеешь отношение ко мне?
– Это уже другая история. Сначала тебе нужно переварить то, что я тебе уже рассказала.
– О’кей, – согласилась Лора. – Я попробую переварить.
Лора мысленно попыталась составить картинку из услышанного. У нее ничего не получилось.
– А где это ТАМ? – наконец, пришел ей в голову главный вопрос.
– Там, где оказываешься после здесь.
– Кто оказывается? Все?
– Нет, конечно. Только те, кто должен перейти туда.
– Типа, нужно заслужить? – попыталась сыронизировать Лора.
– Типа, – прищурился Глаз.
– Ага! Заслужить при жизни, чтобы перейти ТУДА после смерти?
– Ну… скорее вместо.
Лора схватилась руками за голову.
– Ничего себе новости! Ты хочешь сказать… ээ… жизнь после смерти? Вернее, после жизни? Ну… как это… вроде как в религиях? – совсем запуталась Лора.
– Религия – это то, чем вы пользуетесь здесь, на земле, из страха смерти. Это и есть главное отличие человека от всего остального мира – знание, что он смертен. Здесь, на земле, все живут в режиме объявленной смерти, своей и близких, и чтобы получить кусочек смысла, утешения, надежды, людям и нужны религии. Там, где обитаю я, этот страх неведом, а значит, и все с ним связанное абсолютно не нужно.
– И что же это такое, ваше ТАМ? Рай? Пятое измерение?
– Просто другая реальность, если уж тебе обязательно надо это как-то обозначить знакомыми понятиями. Попробую в кратких тезисах. Видишь ли, различие между прошлым, настоящим и будущим – только стойкая иллюзия. Бессмертие не означает бессрочное существование во времени без конца, но скорее означает существование вне времени. Попробуй себе представить: существует бесконечное количество Вселенных, в которых происходят различные варианты событий. Проще говоря, допустим следующий сценарий: ты садишься в машину и попадаешь в аварию. В другом возможном сценарии: тебя что-то задержало – забыла ключи, например, подмигнула Беа – и ты садишься в ту же машину, но на несколько минут позже, и соответственно избегаешь аварии. Таким образом, ты, точнее уже второе твое «ты», находишься уже в другой Вселенной, в другом потоке событий. При этом все возможные пространства существуют одновременно друг с другом независимо от того, что происходит в любом из них.
Когда-то она учила его искусству танца. И он был в нее влюблен, как может быть влюблен мальчик в свою учительницу. Потом их пути разошлись. Разве кто-то мог подумать, что детская любовь может стать единственной и на всю жизнь? Но Судьбе было угодно, чтобы они встретились вновь, в городе всех влюбленных — Париже — бывшая балерина и юный финансовый гений — встретились, чтобы больше не разлучаться. В кн. также: Глотающий Бритвы: повесть.
Конец девяностых. Москва как огромный котел, в котором смешалось все: наглость нового богатства, убожество и зависть «непристроившихся», воспрянувшая на волне ельцинской свободы интеллигенция. Лёша – московский бизнесмен: элитная недвижимость, успешная красавица жена, любовницы, всё как надо и даже лучше. Жизнь перевернулась в один момент после рождения сына, у которого обнаружили проблемы в развитии. Леша в поисках лучшего специалиста встречает Кору и еще не представляет, какие любовные перипетии его ожидают.
«Эта сладкая голая сволочь» – роман-трэш. В нем много крови и любви. Эротические скрепы прочно стягивают конструкцию, заложенную в СССР совместными усилиями КГБ, западных спецслужб и их не в меру сентиментальных сотрудников.Виртуозное (порой до виртуальности) владение крепежными и смазочными материалами позволило автору с пользой для читателя преодолеть время – от середины 70-х до начала третьего тысячелетия, и пространство – от Москвы до Парижа, от Лондона до Валлетты, от Лиссабона до... Отметим: автор романа – дама, хорошо известная в странах, упоминаемых на его страницах.Сказанного достаточно для восприятия книги, основанной на нереально-реальных событиях, которым автор была свидетелем и в которых принимала участие.
Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Действие романа «Режиссёр. Инструкция освобождения» происходит в городе на семи холмах: им может быть и Киев, и Днепр, и Москва, и множество иных городов. Эта непривязанность к конкретному городу служит приемом обобщения, распространением действия на все обитаемые места, где есть тюрьмы, а они есть везде, куда приходит человек. В городе, описанном в романе Александра Гадоля, протекает узнаваемая, вполне современная жизнь с ее мошенниками, ментами и подкупными судьями, имеющая точную временную привязку к той стране, где «пионеров уже лет двадцать не принимали в пионеры» и где тюрьма – один из самых востребованных институтов.
Что мы знаем об элите? Об интеллектуальной элите? Мы уверены, что эти люди – небожители, не ведающие проблем. А между тем бывает всякое. Герой романа «Попугай в медвежьей берлоге» – вундеркинд, двадцатиоднолетний преподаватель арабского языка в престижном университете и начинающий переводчик – ни с первого, ни со второго, ни с третьего взгляда не производит впечатления преуспевающего человека и тем более элиты. У него миллион проблем: молодость, бедность, патологическая боязнь красивых женщин… Ему бы хотелось быть кем-то другим! Но больше всего ему хотелось бы взорвать этот неуютный мир, в котором он чувствует себя таким нелепым, затюканным, одиноким и таким маленьким…