Шашки наголо! - [26]
Москва 1943 года была еще довольно суровой и строгой. Красная площадь показалась мне небольшой, вероятно, потому, что на ней с целью маскировки были нарисованы дома. Дома были нарисованы и на Кремлевских стенах. Наибольшее впечатление на меня произвело метро. В Ленинграде его еще не было, так же, как не было и в других городах Союза. На фоне военной Москвы станции метро выглядели торжественно, нарядно и празднично, они напоминали вестибюли роскошных дворцов. Побывал я и в гарнизонном госпитале у глазного врача, выписал и заказал, а вскорости и получил очки. Правда, на фронте они мне мало помогали — я пользовался биноклем или стереотрубой. Как только я получил обмундирование, соседи по палате попросили меня как можно дольше его не сдавать. И мы по очереди разгуливали в нем, пока (дней через шесть) его у меня не отобрали. Изредка я также пользовался обмундированием других офицеров, как и мне, выдаваемым им во временное пользование. Один раз, потеряв бдительность, я был задержан в чужом обмундировании патрулем у станции метро. А так как документов у меня не было, меня доставили в комендатуру. В комендатуре знали о похождениях офицеров нашего госпиталя и прозвали нас «Алексинскими артистами». После краткого разбирательства всех задержанных (а нас было более 25 офицеров) выстроили в коридоре комендатуры. Помощник коменданта скомандовал:
— Строевые офицеры, выйти из строя!
Никто не вышел. Я тоже стоял в строю, так как у меня еще не зажила рана. Остальные были интенданты, медики и прочие нестроевые офицеры, задержанные за нарушение формы одежды, за неотдачу приветствия старшим по званию и за прочие мелкие нарушения воинского устава.
Проходя вдоль строя, помощник коменданта заметил меня и приказал выйти из строя. Приказ был краток. Мне поручалось провести два часа строевой подготовки с задержанными офицерами на площади перед окнами комендатуры. После строевой подготовки всем выдали документы. За то, что я проводил занятия по строевой подготовке, меня отпустили без наказания, остальным «выдали» по трое суток домашнего ареста с сообщением о задержании по месту службы.
ЗАПАСНОЙ ПОЛК И НАЗНАЧЕНИЕ В КАВАЛЕРИЮ
Раны мои зажили, и 21 октября 1943 г. я выписался из госпиталя и был направлен в Наро–Фоминск, в запасной артиллерийский офицерский полк. До Наро–Фоминска добирался поездом. В вагоне познакомился с лейтенантом, который так же, как и я, направлялся в Наро–Фоминск, тоже в запасной артполк. Но, в отличие от меня, не знал, примут его там или нет, поскольку он был не артиллерист, а командир прожекторного взвода ПВО. Он побывал в двух запасных полках, но так как он прожекторист, его в них не приняли. Спрашивал у меня совета — как ему действовать дальше, если и в Наро–Фоминске его не примут? Что я мог ему посоветовать, ведь я и сам впервые ехал в запасной полк, правда, с официальным направлением. На мои вопросы — где он служил, где воевал, попутчик–лейтенант поведал мне свою историю.
« … Был я командиром прожекторного взвода в системе ПВО, оборонявшей Москву. Во взводе были одни девушки, с которыми было трудно. Приходилось считаться с их женскими потребностями и с их капризами. А дисциплину надо было держать строгую, если не сказать, жесткую и даже жестокую. Иначе нельзя — война, немец под Москвой. И все равно, идешь бывало проверять посты, а часового нет на посту. Смотрю, а под кустом, солдат из соседней части, забавляется с моим часовым … ЧП, да и только. Разгоняю эту теплую компанию, девчонку под арест. Ведь не под трибунал ее отдавать! А отдашь, самому не поздоровится. Под арест сажать тоже накладно, сразу два бойца выбывают из строя — арестованный и часовой. По тревоге ведь каждый боец на учете! Проводишь политбеседу с разбором ЧП. Стоят, слушают, а сами украдкой улыбаются или задают каверзные вопросы о подробностях ЧП. Стараюсь ко всем относиться одинаково, строго. Иначе нельзя. И вот случилось же такое, влюбилась в меня одна дурочка. Вижу, сохнет по мне, глазки строит и все такое прочее, некстати вопросы задает о дружбе и любви. И все это на глазах остальных девчат и командиров отделений! Вижу, что взвод может 9тать неуправляемым. Начинаю «прижимать» влюбленную, посылаю на самую трудную работу, за мелкую провинность строго наказываю, все делаю, чтобы она выбросила из головы свои амурные мысли. Ничего не помогает … И вот ЧП! Она застрелилась на посту, оставив записку, что я виноват в ее смерти, так как не оказывал ей должного внимания, наказывал строже, чем всех остальных, и так далее. Приехало начальство. Трибунал. И, несмотря на то, что меня защищал весь взвод, меня осудили … И в штрафной батальон … Воевал рядовым, в пехоте. Отличился в бою, был ранен, лежал в госпитале. После госпиталя восстановили в звании и направили в запасной полк. В какой, не указано. Боюсь, что и в Наро–Фоминске меня не примут. Если и тут не примут, буду проситься обратно в пехоту!»
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».
Фронтовая судьба автора этой книги удивительна и уникальна.За годы войны летчик Константин Михаленко совершил 997 только подтвержденных боевых вылетов и при этом остался в живых! Причем в полете его не защищали ни броня Ил-2, ни авиапушки «яков» и «лавочкиных» — лишь дерево и перкаль открытой кабины По-2, того самого «небесного тихохода», неприхотливого труженика мирного времени, в грозные годы войны ставшего ночным бомбардировщиком.Вдумайтесь! Почти 1000 раз пришлось молодому выпускнику Харьковской военно-авиационной школы лететь сквозь смертельные трассы зенитных пулеметов и разрывы снарядов, под слепящими лучами прожекторов, на минимальной высоте и без возможности раскрыть парашют, если страшный удар расколет его «летающую этажерку».
Автора этих мемуаров можно назвать ветераном в полном смысле этого слова, несмотря на то, что ко времени окончания Второй мировой войны ему исполнился всего лишь 21 год. В звании лейтенанта Армин Шейдербауер несколько лет воевал в составе 252-й пехотной дивизии на советско-германском фронте, где был шесть раз ранен. Начиная с лета 1942 г. Шейдербауер принимал участие в нескольких оборонительных сражениях на центральном участке Восточного фронта, в районах Гжатска, Ельни и Смоленска. Уникальность для читателя представляет описание катастрофы немецкой группы армий «Центр» в Белоруссии летом 1944 г., а также последующих ожесточенных боев в Литве и Польше.
«Люди механически двигаются вперед, и многие гибнут — но мы уже не принадлежим себе, нас всех захватила непонятная дикая стихия боя. Взрывы, осколки и пули разметали солдатские цепи, рвут на куски живых и мертвых. Как люди способны такое выдержать? Как уберечься в этом аду? Грохот боя заглушает отчаянные крики раненых, санитары, рискуя собой, мечутся между стеной шквального огня и жуткими этими криками; пытаясь спасти, стаскивают искалеченных, окровавленных в ближайшие воронки. В гуле и свисте снарядов мы перестаем узнавать друг друга.
Автор книги начал войну командиром тяжелого танка KB-1C, затем стал командиром взвода самоходных артиллерийских установок СУ-122, потом СУ-85 и под конец войны командовал ротой танков Т-34–85. Он прошел кровавыми дорогами войны от Сталинграда до Кенигсберга. Не раз сходился в смертельной схватке с немецкими танками и противотанковыми орудиями. Испытал потерю боевых товарищей, вкус победы и горечь поражений. Три раза горел в боевых машинах, но и сам сжег немало вражеской техники. Видел самодурство начальства, героизм и трусость рядового и офицерского состава.