Шарлотта - [43]

На меня косились, когда я притащила корзину из кладовой и, плюхнув ее на большой кухонный стол, принялась нарезать угощения на большие блюда. Рядом со мной жители поместья чувствовали себя неловко. Но постепенно все же эмоции брали верх над опаской, и девушки снова начинали щебетать.

- Ох, у лира Фридрига всегда такие воины в ближнем окружении... – протянула восторженно-мечтательно худенькая, юркая и явно самая разговорчивая из девушек, переминаясь с ноги на ногу от избытка энергии и эмоций. – Загляденье.

- Да уж… а дети какие получились бы, – кусая губы, чуть слышно пролепетала другая девушка, то и дело поглядывая в сторону дверей. – Агата, ты бы разрешила нам хоть тарелки вынести. А то все на Сайму, Раду и Терру повесила.

- Чтобы вы там стояли глазки строили? – строго и насмешливо спросила Агата, сдернув с гвоздя белый платок и повязывая его мне на голову вместо теплой шали.

Я с благодарностью улыбнулась ей и кивнула. Признаться, с меня в этой жаре уже семь потов сошло. Даже представить страшно, как эти женщины все еще держались на ногах. Но из разговора я выудила главное – этот Фридриг был лиром. А лиры не бегут, загоняя лошадей, на первый же зов бастарда.

А значит, Стивен законнорождённый. Вот только как? Если в книгах не числилось ни одного Рендерела, помимо того, что погиб в стычках со степняками. Или... не погиб?

- А хоть бы и так! Тебе что – наших глазок жалко?! – взвилась еще одна девушка, перетягивая всеобщее внимание на себя, и я неожиданно узнала в ней кроткую Мэдди. Она явно хотела показать, что не боится меня, что ей вообще плевать на то, что я здесь нахожусь. Но глаз не спрячешь, а они то и дело удостаивали меня быстрым, немного испуганным взглядом.

- Мне вас, дур, жалко. Это наших мужиков вы тут к ответу призовете в любое время. Дракон из любого душу вытрясет за вас, безмозглых куриц. А чужаки – они что? Сегодня в любви поклянутся, а завтра и не вспомнят, как вас и звали, – спокойно разъяснила Агата. – Лучше бы, наоборот, держались подальше от них.

Агата все правильно говорила. Часто и в Ньеркеле после шумных собраний, которые устраивал мой отец, девушки появлялись в слезах и просили помощи и защиты для них и для еще не рожденных детей. Некоторые утверждали, что их нерожденные дети от благородных господ. Но я все еще убеждена, что благородного в таких мужчинах ничтожно мало, раз позволяют себе так обращаться с девушками. Пусть даже низшего сословия. А ведь некоторые умирали, пытаясь избавиться от нежеланного бастарда. Другие избавлялись от ребенка, подбрасывая новорожденного под дверь кому-нибудь. И кто знает, как судьба обходилась с такими детьми.

- Это каждый решит для себя сам! – не унималась Мэдлин.

- Вот тогда и решайте, когда всю работу сделаете, – рассердилась Агата, взяв в руки большой деревяный черпак, и охочих до большой любви поубавилось в одно мгновение. – Миледи, эта работа точно не для вас, – вполголоса заметила женщина, придвинувшись ко мне поближе. – И уж точно вам здесь не место.

- Я не сделала ничего непосильного, – пожав плечами, я разложила последние куски мяса на блюде. – И скажу вам по секрету, ничего того, чего не приходилось бы делать ранее. Ньеркел не так богат, как может показаться, и с каждым годом там все меньше прислуги.

Агата молча кивнула. Видимо, у Мэдди, помимо прочих достоинств, еще и длинный язык, который она не прочь почесать. И о делах Ньеркела тут знают куда больше, чем мне могло показаться.

- С вашего позволения, я отнесу мясо и сыр, – не отреагировав на сочувствующий взгляд Агаты, произнесла я, вытирая руки о полотенце. Мне и самой хотелось немного поправить волосы, заглянуть в зеркало. Но не для загадочного Фридрига. Там, в зале, был тот, для кого мое сердце билось, как сумасшедшее.

Но все же одернула себя. Чем больше небрежности во внешности, тем меньше внимания я буду привлекать.

- Это не лучшая идея, миледи, – сделав неправильные выводы, заметила Агата, наградив меня осуждающим взглядом.

- Не волнуйтесь, мне безразличны лир и его воины. Мне всего лишь хотелось вам помочь в меру сил.

И улыбка – самая невинная и открытая.

На деле мне жутко хотелось подслушать, о чем идет речь на этом совете. А как еще туда попасть не привлекая внимания, если не притворившись служанкой?

Так я думала, шагая с огромным блюдом в руках и замирая от звуков не совета, а скорее – гулянки. Внутренний голос твердил: это дурацкая затея. А ноги несли меня, подгоняемую любопытством, вперед...

Зал гудел, взрывался хохотом, возмущениями. Смесь резких запахов повисла в воздухе. Хорошо подвыпившие мужчины пытались перекричать друг друга, донести свои бесценные соображения до окружающих и до Стива и всячески выразить свои эмоции.

Сам хозяин поместья занял место во главе стола. Казалось, он полностью занят вином и мясом, но кто хотел, мог заметить внимательный взгляд, скользящий по лицам присутствующих, легкий прищур, потирание пальцев. Он нервничал. Или злился.

Хотя, признаться, меня бы тоже злило, если бы моему дому угрожала опасность, а на помощь пришли одни зажравшиеся крикуны, охочие до дармового вина.