Шарлотта - [2]
Да разве же он достоин высокородной фройляйн Грюнвальд?!
Однако Франциска упорствовала,
Говоря, что безумно в него влюблена.
Трудно проверить, правда ли это,
Но она была не из тех, кто действует по капризу.
После смерти сестры жизнь свелась для нее к главным ценностям.
И в конечном счете родители уступили.
Заставили себя уступить, изголодавшись по радости,
По музыке и улыбкам.
Больше того, даже начали покупать цветы.
В их гостиной давно уже не было ярких красок,
А цветочные лепестки – символ возврата к жизни.
Впрочем, на свадьбе они сидели с похоронным видом.
3
С первых же дней Франциска осталась в доме одна.
Так почему же брак называют жизнью вдвоем?
Муж снова уехал на фронт,
Война затянулась и кажется вечной,
Нескончаемой бойней в траншеях.
Ох, только бы он уцелел!
Франциска боялась остаться вдовой,
Она ведь и так…
А собственно, как называют ту, что лишилась сестры?
Похоже, этого слова никто еще не придумал.
Порой словари стыдливо молчат,
Словно страшатся горя.
Юная новобрачная бродила по огромной квартире
На втором этаже доходного дома
В Шарлоттенбурге – квартале Шарлотты.
Это дом № 15 по Виландштрассе, близ Савиньиплац.
Я часто гулял в тех местах
И влюбился в них еще до того, как узнал о Шарлотте.
В 2004 году я задумал роман под названием «Савиньиплац».
Это слово рождало во мне какие-то странные чувства,
Волновало меня – сам не знаю, чем именно.
Через квартиру тянулся длинный коридор,
Чем-то напоминавший Франциске родительский дом.
Она часто присаживалась там и читала,
Но сегодня почти сразу захлопнула книгу.
Борясь с дурнотой, кинулась в ванную,
Плеснула в лицо холодной водой
И тут поняла, что с ней происходит.
Альберт оперировал раненого, как вдруг принесли письмо.
Санитар перепугался, увидев, как побледнел хирург.
Моя жена беременна, выдохнул тот наконец.
Теперь Альберт стал куда чаще наведываться в Берлин,
Но остальное время Франциска проводила дома одна,
со своим животом.
Гуляла по коридору, беседуя с будущим чадом, —
Так ей было легче коротать одиночество.
Роды пришлись на 16 апреля 1917 года:
Вот он – день появления нашей героини.
Но пока что она лишь младенец, плачущий без умолку,
Словно он недоволен своим появленьем на свет.
Франциска решила назвать дочь Шарлоттой,
в память погибшей сестры,
Но Альберт восстал: девочка не должна носить имя покойной,
И тем более имя самоубийцы!
Франциска спорила, плакала и сердилась:
Ей казалось, сестра возродится в ребенке.
Альберт заклинал жену быть благоразумной.
Увы, он знал, что она далеко не благоразумна,
Но любил в ней даже это невинное сумасбродство,
Эту способность всегда быть разной —
То смиренной, то своенравной, то робкой, а то жизнерадостной.
Он понял, что спорить с ней бесполезно,
Да и кому приятны домашние войны во время войны?
И девочку нарекли Шарлоттой.
4
Какими могли быть первые воспоминания Шарлотты?
О запахах или о красках?
Скорее всего, ей запомнились
Звуки мелодий, что напевала ей мать.
У Франциски был ангельский голос,
Она пела, аккомпанируя себе на рояле.
Шарлотта засыпала под материнское пение
С самого нежного возраста.
Позже она будет переворачивать для мамы страницы нот.
Так первые годы Шарлотты прошли под звуки рояля.
Франциска любила гулять вместе с дочкой.
Она водила ее в зеленое сердце Берлина – Тиргартен,
Островок тишины в городе, еще не очнувшемся от поражения.
Малышка Шарлотта боязливо смотрела на солдат-инвалидов.
Как страшны эти руки, что тянутся к ней, —
Руки армии нищих.
Она отводила глаза от их искаженных лиц,
Но стоило ей забрести в чащу леса, она веселела —
Там можно было гоняться за белками.
Потом они с матерью отправлялись на кладбище,
Ибо нельзя забывать о мертвых.
Шарлотте рано пришлось понять, что мертвые – часть их жизни.
Она трогала пальчиком слезы мамы.
Франциска оплакивала сестру так же горько, как в день ее гибели.
Бывают непреходящие горести.
На могильной плите Шарлотта впервые прочла свое имя
И спросила, что же случилось с тетей?
Она утонула в реке.
Разве она не умела плавать?
Нет, это просто несчастный случай.
И Франциска поспешно сменила тему.
Вот и первая сделка с реальностью,
Начало театра.
Альберту не нравились эти походы на кладбище.
Зачем ты так часто ходишь туда с Шарлоттой?
Это мрачное развлечение.
Он просил ее реже водить туда дочку,
Но разве Франциску проверишь?
Он же так мало бывал дома.
Только и думает что о работе, ворчали его тесть и теща.
Но Альберт твердо решил стать самым лучшим врачом:
Если не оперировал, то занимался наукой.
Когда человек так уходит в работу, это выглядит подозрительно:
Похоже, он от чего-то скрывается.
Что это было – страх или только предчувствие драмы?
Франциска все чаще вела себя непредсказуемо.
Альберт подмечал у жены мгновения забытья,
Как будто она временами уставала от себя самой.
Он убеждал себя, что Франциска просто слишком мечтательна, —
Люди часто ищут красивые объяснения
странностям своих ближних, —
Но вскоре у него появились основания для тревоги.
Франциска целыми днями недвижно лежала в постели
И даже не забирала Шарлотту из школы.
Потом как ни в чем не бывало она становилась прежней,
Вдруг, без всякого перехода, забывая о своей летаргии.
Повсюду водила с собою Шарлотту —
В центр города, в парк, в зоосад и в музеи,
Давид Фонкинос, увенчанный в 2014 году сразу двумя престижными наградами – премией Ренодо и Гонкуровской премией лицеистов, – входит в десятку самых популярных писателей Франции. Его романы имеют успех в тридцати пяти странах. По знаменитой “Нежности” снят фильм с Одри Тоту в главной роли, а тираж книги давно перевалил за миллион.Герой романа “Мне лучше” – ровесник автора, ему чуть за сорок. У него есть все, что нужно для счастья: хорошая работа, красивая жена, двое детей, друзья. И вдруг – острая боль в спине.
Блестящий романист Давид Фонкинос входит в пятерку самых читаемых писателей Франции. Лауреат премий Франсуа Мориака, Роже Нимье, Жана Жионо, он получил в 2014 году еще две престижнейшие литературные награды – премию Ренодо и Гонкуровскую премию лицеистов. Его переводят и издают в тридцати пяти странах. По книге “Нежность” снят фильм с Одри Тоту в главной роли.“В случае счастья”, как едва ли не все романы Фонкиноса, – это тонкая, виртуозно написанная история любви. Клер и Жан-Жак женаты восемь лет. Привычка притупила эмоции, у обоих копятся претензии друг к другу.
В сонном бретонском городке на берегу океана жизнь течет размеренно, без сенсаций и потрясений. И самая тихая гавань – это местная библиотека. Правда, здесь не только выдают книги, здесь находят приют рукописи, которым отказано в публикации. Но вот юная парижанка Дельфина среди отвергнутых книг никому не известных авторов обнаруживает текст под названием «Последние часы любовного романа». Она уверена, что это литературный шедевр. Книга выходит в свет, продажи зашкаливают. Но вот что странно: автор, покойный Анри Пик, владелец пиццерии, за всю жизнь не прочел ни одной книги, а за перо брался, лишь чтобы составить список покупок.
Антуан Дюри преподает в Лионской академии изящных искусств. Его любят коллеги и студенты. Казалось бы, жизнь удалась. Но почему тогда он бросает все и устраивается смотрителем зала в парижский музей Орсэ? И почему портрет Жанны Эбютерн работы Модильяни вновь переворачивает его жизнь?Новый роман знаменитого французского писателя, чьи книги переведены на сорок языков.Впервые на русском!
Как поступает известный писатель, когда у него кризис жанра, подруга ушла, а книги не пишутся, потому что он не знает, о чем писать? Герой романа «Семья как семья» – сам Давид Фонкинос, но может быть, и нет – выходит на улицу и заговаривает с первой встречной – Мадлен Жакет, бывшей портнихой Дома мод Шанель, сотрудницей Карла Лагерфельда. Следующим романом писателя станет биография Мадлен – казалось бы, ужасно обыкновенная (как сказал бы любой издательский директор по маркетингу), – а заодно и биография ее потомков, семьи Мартен: кто же не хочет попасть в книгу? Семья Мартен – семья как семья, и у нее свои трудности и печали: закат любви, угроза увольнения, скука, выгорание.
Молодой француз Давид Фонкинос (р. 1974) — один из самых блестящих писателей своего поколения, а по мнению бесчисленных поклонников — просто самый лучший. На его счету более десяти романов, в том числе изданные по-русски «Эротический потенциал моей жены» и «Идиотизм наизнанку».«Нежность» — роман о любви, глубокий, изящный и необычный, история причудливого развития отношений между мужчиной и женщиной, о которых принято говорить «они не пара». В очаровательную Натали влюблены все, в том числе и ее начальник, но, пережив тяжелую потерю, она не реагирует ни на какие ухаживания.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».