Шантаж чудовища - [9]

Из высоких окон открывается вид на лужайку перед домом. Роскошные парчовые шторы подвязаны толстыми шнурами, с перекрученными нитями, соединенными вместе. Одно из окон широко открыто и холодный ветерок шурша колышет длинный край занавесок, заставляя шелковые шнуры переливаться в после полуденном свете. На полу тени превращаются в мягкую череду изысканного цвета. Острый запах, смешанный с ароматом попурри улавливает мой нос.

Это так красиво, что почти похоже на сон, эфемерный мир фантазий; но я чувствую себя не только пораженной богатством и красотой, но испытываю некоторые опасения. Если я войду в эту прекрасную комнату, все равно, что я войду в клетку.

— Заходи, милая, я покажу тебе, как все работает, — приглашает Анабель, открыто смотря мне в глаза.

Я перевожу взгляд на ее румяное лицо. Мне нечего бояться. Собственно, ничего злого и ужасного нет не в Торне, не в этом месте. Просто бурное мое воображение. Я выпрямляю спину и расправляю плечи.

— Что находится за этими дверями? — Спрашиваю я, делая два шага в комнату и указывая на три высокие двери сбоку.

Анабель подходит к одной.

— Эта дверь ведет в твою гардеробную, милая. Там уже имеется кое-какая одежда для вас, и вы можете заказать все, что хотите, пока будите здесь находится. Вторая — ванная комната. А последняя дверь... спальня мистера Торна.

Я чувствую, как у меня начинают гореть щеки. Я не предполагала, что он будет находится так близко от меня. Дом такой огромный, он мог бы поселить меня в любой другой комнате. Возможно, он хочет постоянно приглядывать за мной.

— Хорошо, — быстро говорю я, чтобы скрыть свое смущение.

— Давайте я покажу вам, как работает душ, милая, — говорит Анабель, открывая вторую дверь.

— Спасибо, — отвечаю я, когда она показала мне, как работает нагреватель и душ.

— Ужин будет подан в столовой в шесть часов. Я пошлю Терезу, горничную без четверти проводить вас вниз. Если вы хотите сэндвич или легкую закуску позвоните в колокольчик, и я буду счастлива сделать что-нибудь для вас.

Мне хочется ее обнять. Она так добра к совершенно незнакомому человеку. Благодаря ее теплому, заботливому лицу я менее нервничаю сейчас, чем когда только подъехала к дому. Я благодарю ее, и она уходит, закрывав за собой дверь.

Пока на меня еще не действует разница в часовых поясах, хотя кровать так и манит к себе, она очень удобная, но мне не хочется самой себе в этом признаваться, я все же решаю принять душ. Но по дороге в ванную комнату, любопытство берет свое и я заглядываю в гардеробную. Мне понадобится что-нибудь подходящее для ужина.

«Гардеробная» почти в размер со спальней. Полы здесь покрыты мягким кремовым ковром. Вдоль стен от потолка до пола все уставлено вешалками с одеждой и обувью. Я никогда раньше даже не видела такой одежды. В центре комнаты находится удобный диван, кресло и туалетный столик.

Я провожу рукой по пальто двигаясь вперед и смотрю вниз на обувь. Одежда и обувь подходят по типу и цвету. Рядом с пальто свитера и куртки, потом вечерние платья, дальше просто платья, и так продолжается до самого конца. Каждый вид одежды начинается с темного, потом мягко переходит в более светлые тона. Тот, кто выбирал всю эту одежду, должен был быть очень дотошным, настоящим профессионалом. Я понимаю, что это была не Анабель.

Я достаю первые туфли, сажусь на кремовое кресло, чтобы их примерить. Мать твою, это Кристиан Лабутен — остроконечные черные шпильки с красными подошвами. Они идеально садятся на ногу. Я оглядываюсь и рассматриваю несколько других пар обуви, все моего размера. Я снимаю Лабутены и иду босиком по мягкому ковру. Снимаю первое платье с вешалки и смотрю на бирку. Оно также моего размера. Я с удивлением оглядываюсь вокруг. Торн купил всю эту кучу дорогих дизайнерских вещей для меня? Интересно, откуда он вообще узнал мой размер. Его ищейки рылись в моих вещах в моей квартире? Тогда возникает еще более любопытный вопрос. Как вся эта дизайнерская дорогущая одежда может быть наказанием за воровство? Дрожь пробегает по всему телу от этой мысли, что он на самом деле ожидает от меня?

Я как раз собираюсь еще побольше здесь порыться, когда замечаю бирюзовый стационарный телефон на журнальном столике. Я снимаю трубку. Есть гудок.

Набираю номер на циферблате, который помню уже много лет. Раздается три гудка.

— Алло? — отвечает напряженный голос.

— Привет, Мэлоди, — говорю я, рада услышать голос моей подруги детства.

— Челси, это ты? О, мой Бог, какой сюрприз! — восклицает она хихикая. — Но у меня не определился твой номер. Откуда ты звонишь? И сколько сейчас времени у тебя?

Для меня непривычно звонить ей по телефону. Обычно я отправляю сообщения или мы сидим в личном чате по скайпу или что-то типа того, но я никогда не звонила ей с номера, который невозможно определить.

— Я в Лондоне, Мелли, — говорю я со смехом.

На другом конце наступает длинная, ошеломленная пауза. Когда я уехала из Лондона два года назад, я поклялась, что долго не вернусь сюда. Не вернусь, если не сложатся по-другому обстоятельства, и мы обе понимали, что я имела в виду.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, со смешанным страхом и любопытством.