Шансы есть… - [8]
Для Мики же на первое место встала музыка. На своей первой в жизни работе он подметал музыкальный магазин в торговом центре, увидел в витрине «Фендер-Стратокастер»[15] и влюбился. После гитары возник усилок. В тринадцать уже играл в группе. К шестнадцати украдкой проникал в сомнительные бары Нью-Хейвена и отирался там с парнями постарше, чьи подружки не носили лифчиков и, похоже, с удовольствием раскрывали этот секрет, нагибаясь перед самым носом у Мики, который позднее в шутку говорил Линкольну и Тедди, что весь 1965-й провел со стояком.
— Узню́ю, что ты с этими парнями принимаешь наркотики, — предупредил отец, — и ты станешь первым пацаном в Америке, кого забьют до смерти гитарой «Фенсон».
— «Фендер», — поправил его Мики.
— Тащи ее сюда, умник. Прямо сейчас все и сделаем. Чего тянуть.
Меньше всего на свете Мики хотелось поступать в колледж. В школе он вечно барахтался между «посредственно» и «паршиво», но все его сестры либо поступили, либо собирались, и этого хотелось матери. План был — общинный колледж[16], а жить дома. Мистер Полегче, звала его мать. Всегда выбираешь путь наименьшего сопротивления. Мики считал, что она права. Он и впрямь не до ужаса честолюбив. Однако в упор не видит, что тут плохого — остаться в Уэст-Хейвене. Сестры разъезжаются, места хоть отбавляй, кроме воскресений и праздников.
К сожалению, даже для поступления в местный колледж нужно было сдавать стандартный отборочный тест, и вот однажды субботним утром Мики пошел и сдал. Не желая разочаровывать мать тем, что станет единственным пацаном, кого не возьмут в общинный колледж, потому что он тест не пройдет, накануне вечером он отказался от сейшена и действительно хорошенько выспался. Прикинул, что вреда не будет, если разок попытается. За учебу там платить нужно немного, а если ему будет удаваться перехватить несколько долларов на учебники и текущие расходы, еще и старик будет доволен.
Когда выдали результаты, мать встретила отца в дверях.
— Ты погляди, — сказала она, показывая на ведомость сына, оказавшегося среди первых двух процентов. — Парнишка гений.
Поскольку Мики был единственным парнишкой в комнате, отец огляделся, не прячется ли где-нибудь другой.
— Какой парнишка?
— Этот, — ответила мать. — Твой сын.
Отец поскреб голову.
— Вот этот, что ли?
— Да. Наш Майкл.
Отец пригляделся к результатам теста, затем к жене, а следом к Мики, затем опять к жене.
— Ладно, — произнес наконец он. — Отец кто? Мне всегда интересно было.
На следующий день Майкл-старший все еще пытался разобраться.
— Сходим прогуляемся, — сказал он, вцепившись мясистой лапой в плечо Мики. Отойдя от дома на квартал, чтоб точно никто не услышал, он произнес: — Ладно, выкладывай все как есть, и я честно не стану злиться. Кто за тебя тест сдавал?
Мики почувствовал, как у него задергался левый глаз.
— Знаешь что, пап? — начал он.
— Больше ни слова, — предостерег отец.
— Пошел ты, — завершил свою мысль Мики.
Старший остановился и воздел руки.
— Ты все-таки сказал. — После чего отвесил сыну подзатыльник — так сильно, что у того слезы из глаз брызнули. — Подсоби-ка, я понять хочу. Ты утверждаешь, что тест сдавал честно?
Мики кивнул.
— Значит, говоришь, что ты умный.
— Ничего я тебе не говорю, — ответил Мики.
— А разве ты мне не говоришь, что все это время мог хорошо учиться в школе и мать могла бы тобой гордиться?
Тут Мики понял, что если посмотреть на все под таким углом, блистательности у его почти безупречных оценок за тест поубавится. Пожал плечами.
— О чем мы думали? — произнес отец, обращаясь скорее к себе, чем к сыну. — Так хорошо было с девчонками.
— Извини, — произнес Мики.
— Ладно, слушай сюда, потому что теперь все будет вот так. Ты пойдешь в колледж и дашь там жару. Не обсуждается. Или мать будет тобой гордиться, или домой не возвращайся.
Мики начал было возражать, но тут же поймал себя на том, что не уверен, хочется ли ему. Он и сам все еще не свыкся со своими замечательными результатами теста и уже начал думать дальше общинного колледжа. Когда в средней школе Уэст-Хейвена разнеслось известие о его тесте, некоторые бывшие учителя останавливали его в коридоре. «А что мы тебе говорили?» — вот все, что им хотелось уточнить. Поэтому Мики теперь не стал возражать старику, а ответил:
