Шансы есть… - [7]

Когда же Тедди все равно проявлял недостаточно склонности врезаться, тренер велел одному из игроков прессинговать Тедди на тренировках как можно агрессивнее, чтобы как-то его закалить. Нельсон был на голову ниже, но сложен, как танк, и получал большое удовольствие от того, что Тедди от него отлетал, когда Нельсон прорывался по трехсекундной зоне при назначенных бросках. Тедди пожаловался, что Нельсон нечестно с ним играет, тренер же рявкнул в ответ: «Ну и ты нечестно с ним играй!» Но Тедди, конечно, не стал.

Нельсон и вправду так проникся своими обязанностями играть жестко, что пристрастился пихать Тедди плечом под ребра и в коридорах на переменках, отчего тот врезался в шкафчики и ронял учебники.

— Бром Бонс! — сказал отец, распознав жизнь по литературе, когда Тедди описал ему, что происходит.

Спасение тут, на взгляд предка, было очевидно: бросить команду и тем самым отвергнуть стереотип американского самца как безмозглого мужлана. Тедди же рассматривал это не совсем так. Баскетбол он любил как бесконтактный вид спорта — таковым, по убеждению Тедди, баскетбол поистине и был. Ему хотелось получать мяч у верхушки «трапеции», затем качнуть плечом, чтобы обмануть защитника, а дальше — разворот и бросок с отклонением от кольца. Шорох мяча, проходящего в корзину, не касаясь обода, был таким же совершенством, как мало что в его юной жизни.

Карьера его в школьной команде завершилась предсказуемо, хотя предскажи такой конец сам Тедди, он бы, вероятно, внял отцовскому совету и ушел из команды. Однажды на тренировке, когда он намеревался сделать подбор, Нельсон сделал ему подсечку, и Тедди рухнул на копчик. В результате образовалась волосная трещина позвонка, которая, по словам врачей, могла бы оказаться намного серьезнее. Но даже с такой травмой он сел на скамью запасных до конца сезона. Среди тех десятков книг, которые он перепахал, пока выздоравливал всю весну и лето, попалась «Семиярусная гора» Томаса Мёртона[12], от которой у него почему-то возникло такое же ощущение, как и от чистого броска в корзину. Дочитав книгу, он спросил у родителей — верующими не были оба, — можно ли ему ходить в церковь. Те ответили ему типично: они не возражают, если он не рассчитывает, что они станут ходить туда с ним. По воскресеньям утром они обычно читают «Нью-Йорк таймс».

Раз Мёртон был монахом-траппистом, Тедди сперва попробовал католическую церковь, но священник там оказался таким, что отец Тедди тут же определил бы его как антиинтеллектуального — даже, скажем, болвана, столь далекого от монашеского идеала, что и представить сложно, поэтому следом Тедди зашел в унитарную церковь кварталом дальше. В той служила женщина, учившаяся в Принстоне. Во многих смыслах она напомнила Тедди его родителей, вот только сам он оказался ей по-настоящему интересен. Женщина была симпатичной и вовсе не костлявой, поэтому он в нее, разумеется, влюбился. Все еще под воздействием Мёртона он старался сохранить эту любовь в чистоте, но почти каждую ночь засыпал, воображая, как она может выглядеть под мантией и епитрахилью, а Мёртон, что-то подсказывало ему, так думать бы не стал. Пришло время, ее перевели в другой приход, Тедди погоревал — и вздохнул с облегчением.

Еще через год ему разрешили снова заниматься баскетболом, но в команду он не вернулся, отчего тренер, встречаясь с ним в коридорах, всякий раз бормотал «бздун» себе под нос. Либо это, либо «гондон», Тедди не был уверен. К собственному удивлению, он поймал себя на том, что ему, в общем, наплевать, что о нем думает тренер, хотя, возможно, это ему было и не совсем безразлично, поскольку в то же лето, сразу перед тем, как Тедди отправился в Минерву, тренер, не выключив мотор газонокосилки, попытался высвободить ветку, застрявшую между ножом и рамой, и умудрился отхватить себе верхний сустав того пальца, что он именовал «кискин щекотун». Услыхав об этом, Тедди невольно улыбнулся, хотя стало ему при этом и стыдно. Сочинение на вступительных экзаменах он написал о Мёртоне и сомневался, что монах получил бы удовольствие от страданий другого человека, — ровно так же, как тот бы не стал долгими ночами, подобно Тедди совсем недавно, воображать хорошенькую унитарную священницу без облачения. Вместе с тем Мёртон не был знаком с обсуждаемой персоной, а до своего обращения, судя по всему, был довольно-таки гульлив. Кроме того, думал Тедди, нет причин предполагать, будто у Бога нет чувства юмора. В дела людские Он не вмешивается, говорили Тедди, и не вынуждает людей поступать так или иначе, но в том, что касалось самого Тедди, тот факт, что тренер потерял кончик своего «кискина щекотуна», не мог Его не развеселить.

Мики Джирарди происходил из невежественного рабочего района Уэст-Хейвена, Коннектикут, знаменитого своими качками, «харли» и праздниками нацменов на весь квартал. Родители его были из ирландцев и итальянцев, старик — строительный рабочий, мать — секретарша в страховом агентстве, и оба глубоко привержены ассимиляции. Флаг они вывешивали далеко не только на Четвертое[13]. Ветеран Второй мировой, отец мог бы воспользоваться преимуществами «солдатского билля»