Шанс выжить - ноль - [14]

Гроув грустно улыбнулся и покачал головой:

— Боюсь, что я очень ненаблюдательный человек, мистер Хаммер. Я никогда не гляжу на лица, а стараюсь смотреть только на одежду. Нет, я не запомнил ничего похожего.

Я отодвинул чашку и поблагодарил его за потраченное время. Он был только очередным звеном в длинной цепи, и с каждым звеном Липпи выглядел все хуже и хуже.

С этими мыслями я вышел на улицу, прошел по Сорок четвертой и добрался до «Голубой ленты». Там я занял место за столом и попросил официанта принести мне отбивную и пиво.

Джим поприветствовал меня из-за стойки бара и включил телевизор, так что я теперь мог прослушать шестичасовые новости.

Эдди появился после сообщений о погоде. Он был свежевыбрит, и голос его звучал уверенно и отчетливо, что придавало особый вес каждому сообщению, которое он включил в свой обзор.

Появился Джордж и присел около меня с неизменной чашкой кофе. Он успел только задать вопрос, что я думаю о его новинке в меню, когда я резко остановил его взмахом руки.

Эдди изменил тон своего репортажа. Его голос звучал теперь как-то иначе. Он уже не читал свои заметки, а смотрел прямо в телекамеру с необычной серьезностью.

«... И в очередной раз общественность остается в неведении о чрезвычайно важном событии, имеющем, возможно, смертельную опасность. Тело неизвестного человека, обнаруженное в метро, было подвергнуто тайному вскрытию, результаты были отправлены в государственный департамент. Не было предоставлено никакой информации ни полиции, ни прессе, а медицинский персонал, участвовавший в этой процедуре, получил самые строгие указания на этот счет. Существует тем не менее мнение наших корреспондентов, что этот человек умер в результате сильного отравления при проведении химико-бактериологических исследований, проводимых правительством в военных целях. Всем понятно, что подобные инциденты могут вызвать эпидемии, но, вместо того чтобы проинформировать общественность и принять защитные меры, они решили держать все случившееся в секрете. Поэтому я полагаю...»

— Дерьмо! — только и мог я произнести. Затем быстро положил деньги на стол и бросился к телефону в соседней комнате.

Я быстро опустил монету в щель, набрал номер Пата и приготовился ждать, пока его позовут к телефону.

— Это Майк, Пат.

Он помолчал секунду, потом быстро проговорил:

— Чтобы твой зад был сию минуту здесь, приятель. Сию же минуту, черт меня побери!

Глава 4

Пат не хотел разговаривать со мной. Он даже не хотел смотреть на меня, и в первый раз за годы нашей дружбы мне хотелось послать его к черту. Но я не сделал этого. Я только сидел около него в патрульной машине и наблюдал за тем, какие мы проезжали улицы на пути к тому дому на Мэдисон-авеню, где размещалась штаб-квартира нью-йоркской полиции и о котором, как они считали, никто не знал.

Машина остановилась, Пат вышел из нее первым, прошел внутрь здания к лифту и нажал подряд четыре кнопки без всяких указаний со стороны моих сопровождающих. Внутри лифта была надпись: «Не курить», при виде которой я достал спичку и резко провел ею по буквам «не».

Пат, видимо, тоже был огорчен моим состоянием и хотел что-то сказать мне, но я опередил его:

— Ты должен был хотя бы спросить меня, — сказал я.

Остальные ожидали молча и терпеливо, их лица были полны злобы и неприкрытого желания отомстить мне.

Самый крупный из присутствующих, с огромным животом и цветущим румяным лицом, привычным жестом указал мне на стул, после чего я достаточно долго смотрел на указанное мне место и решил сесть по собственной инициативе, бросив свой окурок на середину шикарного стола из красного дерева, который они использовали для совещаний. Я усмехнулся, когда один из них тупо смотрел на меня целую секунду, а потом смахнул окурок в большую фарфоровую пепельницу.

Каждый из присутствующих садился так неторопливо, что можно было подумать, будто мы начинаем дискуссию о результатах успешно заключенного договора. Но это было не такое совещание, и у меня не было никакого желания давать им возможность произнести вступительное слово на его открытии.

Я подождал, пока последний стул был передвинут на исходную позицию, и заявил:

— Если вы хотите убедить меня в том, что я попал на представление местного цирка и собравшиеся здесь клоуны думают о том, чтобы проехаться по мне асфальтовым катком, то вам лучше всего начать думать правильно. Никто не приглашал меня сюда, никто не спрашивал о моих желаниях, и поэтому сию же минуту я собираюсь наступить любому из вас или всем вам вместе на ваши поганые хвосты... включая и моего бывшего приятеля... В чем вы все нуждаетесь для начала, это в небольшой встряске.

— Но вы не арестованы, Хаммер, — сказал толстяк.

— Надеюсь, что это так. Но я убежден, что действие должно идти по правилам.

Когда они стали переглядываться друг с другом, желая понять, что за кошка попала в их клетку, я уже знал, что могу влиять на них, и не собирался от этого отступать. Первый раз я взглянул прямо на Пата.

— Я сам видел вечернее выступление Эдди. Вы уже знаете от капитана Чамберса, что я был посвящен в содержание достаточно секретной информации. Она была предоставлена мне в порядке пояснения текущих событий, и поэтому я ни в коей мере не допускал излишних разговоров об этом. Я могу предположить, что каждый из присутствующих здесь считает, что я попытался заработать несколько легких долларов, предоставив ее кому-то. Хорошо, давайте разберемся. Это именно Эдди высказал предположение о происшедшем, а я задал только несколько осторожных вопросов, которые буквально подтолкнули моего доброго знакомого Пата к тому, что он решил обвинить меня во всем остальном. — Я достал еще один окурок и закурил его. Кто-то пододвинул мне пепельницу.