Шанс выжить - [21]

У двери я оглянулся. Некая смутная мысль проскользнула я моем болезненном сознании.

– Почему вы не отдали пакет Тэйлору? Он ведь просил вас об этом! Он попался на удочку.

– Да, просил. Но без вас я не имел на это права, поэтому и не отдал.

– И правильно сделали.

С пускаясь по лестнице, за одной из дверей я заметил мелькнувшую тень.

Выйдя на улицу, я несколько минут дышал свежим воздухом, затем перешел на другую сторону и сел в машину. Лицо мое горело. Скорее домой, других мыслей не было. Я достал из кармана плаща ключи и вместе с ними на сиденье выпала бумажка. Я включил свет и просмотрел листок. Короткая записка:

«Мне необходимо с вами поговорить. Рут Анинг. Роуд-Хилс. 137. Лонг-Бич».

Еще одно послание. Из меня сделали ходячий почтовый ящик. Что нужно от меня этой даме? Чертовщина какая-то. Но сейчас мне было не до нее. Я вынул записную книжку, вложил в нее послание и бросил в ящик для перчаток. Пакет туда не вместился, а складывать я его не хотел, и положил рядом на сиденье. С ним я разберусь дома.

Вставив ключ в зажигание, я почувствовал, как каменеют мои руки. Красные круги поплыли перед глазами, голова откинулась назад, и зловещая чернота поглотила меня.

Слабый, отдаленный крик. И все.

– С беконом и курятиной, как тогда?

– Что – «тогда?» – не понял я.

– Ну, вы сказали, что не любите холодное мясо. И я сделал вам с курятиной. У меня желваки заходили на скулах.

– Делайте, как тогда. Но не говорите, что я вам заплатил за них сто долларов. У бармена вытянулась физиономия.

– Вы что-то сегодня не в духе, сэр. Конечно, вас можно понять. Все ночи за рулем.

Интересно, что во мне запомнил этот тип. Ведь «кадиллак» остался на улице, и я его не вкатывал сюда на веревочке.

– Ас чего вы взяли, что я был у вас?

– А кто же еще?

– Вы хорошо меня запомнили?

– Конечно. У нас редко бывают состоятельные клиенты. Да еще со странностями.

– Какими?

Он усмехнулся.

– Странно, но я не видел людей, которые к шикарному костюму надевают дешевые перчатки.

Я осмотрел свой костюм, который Олаф принес мне в больницу. Определить его цену я не мог, в этом я не разбирался.

Бармен протянул мне кулек, я ему деньги и вышел из бара. Несколько минут я сидел в машине и ломал себе голову над происходящими со мною странностями. Ни к какому определенному выводу мне прийти не удалось. Включив двигатель, я взглянул в зеркало заднего обзора и заметил серебристый «бьюик», ярдах в пятидесяти от моего багажника. Когда я приехал сюда, этой машины не было. Где-то я уже видел ее.

Где? Не помню. Может, у меня начинаются галлюцинации? Чертовщина какая-то.

Я тронулся дальше, постоянно поглядывая назад. За несколько миль проделанного пути мне не встретилось ни одной машины. Но за мной неотступно шел какой-то автомобиль, фары его не приближались и не отставали. Нас разделяло примерно около полумили. Дорога, как черная лента, стелилась под колесами, фары выхватывали короткий промежуток шоссе, и увеличивать скорость я не решался. Никаких указателей. Очевидно, их давно пустили на растопку костров местные бродяги. Через час я выехал к развилке, и, к моему счастью, у обочины стоял полицейский, рядом с ним мотоцикл. Я притормозил и остановился около него.

– Какой рукав ведет к Лос-Анджелесу? – спросил я, открывая дверцу.

Ленивой походкой он подошел к машине и с усмешкой взглянул на меня.

– Странный вы человек. Я же вам уже объяснял все в подробностях. Или вы малость перебрали в позапрошлую ночь. Мне казалось, вы изучили дорогу так, что можете ездить по ней с закрытыми глазами, чего делать не рекомендую, конечно.

На сей раз я не стал возмущаться и переубеждать его. Это было бесполезно. Возможно, все они были правы. И я действительно был здесь.

– Забыл, сержант. У меня амнезия.

– Что это такое?

– Потеря памяти.

– А я думал ругательство.

– Так куда мне сворачивать?

Он указал жезлом на правый рукав.

– Если поедете со скоростью пятьдесят миль в час, то к рассвету будете в городе.

– Благодарю.

– У вас не осталось тех черных сигарет? Египетские, что ли. Мне понравились. Крепкие, правда.

– Я не курю, сержант. Он усмехнулся.

– Той ночью вы были щедрее. Вижу, вам кто-то подпортил настроение?

– Вы в этом тоже участвовали.

Я вывернул руль и поехал по правому рукаву шоссе. Машина, шедшая за мной, не появлялась. Возможно, свернула влево. Может, мне вообще грезится слежка. Уж больно запугал меня Олаф.

Фары преследователя появились вновь лишь через пять минут. Но почему бы это не могла быть другая машина? Я перестал обращать на нее внимание.

Всю оставшуюся дорогу меня мучил вопрос: каким образом я мог проделать такой путь два дня назад и ничего не помнить? Мне приходилось общаться с людьми, и они не заметили во мне никаких странностей, кроме перчаток. Одна деталь была мне непонятна. Допустим, это был я, допустим, у меня было какое-то затмение от алкоголя или еще от чего-то, но мне совершенно ясно, что я не мог угощать полицейского египетскими сигаретами. Здесь что-то не то!

Солнце всходило, когда я подъезжал к городу. Тучи рассеялись, белоснежный Лос-Анджелес встречал меня во всей своей красе.

В семь тридцать утра я добрался до отеля «Реджент». Шикарное здание в десять этажей с парадными мраморными ступенями. Я оставил машину на противоположной стороне улицы и через вертушку вошел в просторный холл гостиницы. В такой час он пустовал. Дежурный в окошке листал регистрационный журнал. Когда я подошел к нему, на его лице засияла профессиональная улыбка.