Шанс, в котором нет правил [черновик] - [26]

День обещал быть неплотным — и следовало использовать это для отдыха. Он чувствовал себя усталым, и знал, почему: неразряженное напряжение. Настроился на драку с варком, мобилизовался весь — и не подрался. Из-за этого референта, будь он неладен. Нет, с одной стороны это, конечно, хорошо — шут его знает, чем мог бы кончиться бой. На девяносто процентов Эней был уверен в победе даже после того как раскусил варка — но ведь удаче остаются целые десять процентов. А это много. Так что появление референта — это

скорее хорошо, чем плохо… И все-таки плохо. Нет, дело даже не в том, что они засветились. По этому поводу решение уже принято. Дело в другом. В самом референте. Игорь это очень вежливо сформулировал вчера — «опасаешься». Здесь, наедине с собой, глядя в глаза собственному отражению, Эней мог сказать правду: он не опасается. Он боится.

Его учителя натаскивали его, вбивали в позвоночник — в бою с варком нельзя думать. Как только в ход идут лобные доли — ты пропал. Потому что варк заведомо быстрее. Работать нужно на интуиции, на рефлексах, это единственный шанс сравняться в скорости. А чертов щеголь именно думал. С опережением. Обсчитывал противника. Из всей команды «Луны» с такой скоростью могла соображать разве что Алекто, компьютер модели «Ниро Вульф», стационарный. А оказывается, по миру ходит еще и модель «Мориарти». Будь Габриэлян просто ментом или СБшником — можно было бы прощупать, поискать контакты, попытаться подкупить, шантажировать, убить. Но референт-телохранитель гауляйтера — это глухо. Если даже удастся его достать, шум выйдет на всю страну.

И все равно жужжал жучок в ухе, что хуже не будет, что все, что могло сгореть, сгорело уже. В тот момент, когда Цумэ подсел к нему в баре.

А было ли возможно что-либо иное? Он покрутил в голове варианты. Нет, нет и нет. Нельзя было оставлять Нину упырям — неинициированным, но все же упырям. Нельзя было не заявляться на бой — просто не было иного способа ввести третьего человека в здание и обеспечить отход. И совсем без трупов Цумэ не обошелся бы, даже если бы не сорвался: по дороге им с Костей встретились трое. И больше всего беспокоил именно то факт, что никто до сих пор не пригласил Костю на Гороховую.

Кстати о Косте. Исповедь и спарринг. Именно в таком порядке. Потому что трупы, которые оставил за собой Эней — были тоже сверх необходимости. Он мог вырубить охранников и менеджера клуба, не убивая. Сдать его ментам, которым, сколько раз их ни купили, после визита Волкова ничего не осталось, кроме как выжечь этот гадюшник. Но Эней убил их, и убил не без удовольствия. Потому что не дали подраться, а напряжение сбросить требовалось. И потому что Нина — совсем еще ребенок. И потому что она похожа была на Мэй…

И еще… и это, наверное, было самым опасным, потому что где-то там в глубине он отождествлял настоящее, правильное правосудие с собой и своими. А не с милицией, служившей вот этой власти.

Хотя… — он надел футболку, брюки — Занин ведь нормальный мужик. И даже более чем. И те из его коллег, с которыми Эней постоянно имел дело — тоже. В основном они видели свою цель в поддержании порядка — для людей. Хотя были и случаи, подобные тому, что Эней застал в подполье: разочарование, выливающееся в ненависть и в продажу души.

Занина, подумал он, надо вербовать, раз мы переезжаем. Он не просто приличный мужик, он сильно рискнул в этот раз с нами. И не только из-за девочки. Он на многое готов, чтобы не быть беспомощным — это нам годится.

Было, было правило — не вербовать никого из тех, кто проходит проверку на лояльность. Но к службе Aeneasа оно относились не всегда.

Эней спустился в офис, где Костя предавался блаженному безделью: смотрел выкопанный Антоном из каких-то нетей древний фильм. Такой древний, что не только плоскостной, а даже еще черно-белый. По экрану летали кургузые самолеты времен Второй Мировой.

— «Хроника пикирующего бомбардировщика»? — название всплыло откуда-то.

— Не. «В бой идут одни „старики“».

— Я тебя не оторву?

— Оторвешь. Пошли на кухню.

По дороге Костя заглянул в свою комнату и вышел оттуда с епитрахилью. Семь больших золотых крестов, один — точно посередине — маленький. «Грехи мои на вые моей».

Перебросив широкую ленту через шею, Костя сел к столу спиной. И тут просигналил комм. Общий канал, канал связи «Луны» с боевой группой «Синсэнгуми».

— Секунду, — Эней шагнул к терминалу, активировал.

Пришедшее текстовое сообщение состояло только из адреса, по которому следовало прислать ответ, и короткого слова: VOPL!!!

«Ну вот», — человеческим голосом сказал жучок в голове, — «приехали».

Заткнись, насекомое, — рявкнул Эней про себя, — адрес уральский.

— Отвечай, я подожду, — понимающе кивнул Костя.

Эней сел за терминал, включил шифровальную программу, прямо вживую набросал:

«Что случилось?» — и бросил на указанный адрес текстовое сообщение.

Ответ пришел мгновенно, с другого адреса — и радости не добавил.

«Утонул катер, на борту шесть человек команды и два пассажира».

«Спасательные работы ведутся? Сколько у нас времени?»

«Мало. Не знаю, сколько нам купят на катере. Максимум — трое суток».