Шанс Гидеона - [14]

— Но он так любит этого ребенка. И никогда не посоветует ей ничего дурного.

— А если Гидеон решит, что, поддержав девочку, он сможет со мной рассчитаться, то так и сделает… Не сомневаюсь. — Голос Нериссы неприятно резал слух. — Я знаю, что говорю, мама.

Миссис Фейбер вздохнула и согнала Джессику с колен, словно вес мопса в сочетании с проблемой дочери, от которой, видимо, ей не удастся отмахнуться, был слишком для нее тяжел. В любом случае конец недели будет безнадежно испорчен.

— Что ж, дорогая, приезжай пораньше в пятницу, а Гидеон, возможно, вернется домой только в субботу, ближе к вечеру, так что ты сможешь уехать в город дневным поездом. Но я бы не стала рассчитывать на то, что тебе удастся избежать встречи с ним. В конце концов, он здесь хозяин…

— Он везде стремится быть хозяином, — колко прокомментировала Нерисса. А затем поспешно добавила: — Ладно, пока, мама. Сегодня мы ждем гостя к обеду — какой-то важный деловой коллега Филипа. Все должно быть безукоризненно, и мне предстоит еще многое приготовить.

Она повесила трубку, а миссис Фейбер все сидела и смотрела на телефон, который так внезапно замолчал, затем покачала головой.

— Бедняжка Нерисса! — сказала она, — Как бы мне хотелось ей помочь, но я не очень хорошо разбираюсь в подобных делах. По правде говоря, я плохо знакома с сегодняшними порядками. В мое время все было бы, конечно, просто… Заперли бы девушку в комнате и продержали на хлебе и воде несколько дней. Ну, может быть, не совсем на хлебе и воде, но лишили бы ее всех вкусных вещей и не позволили бы иметь никакой свободы.

— Но отчего? — спросила Ким, слегка потрясенная. — Что она такого совершила, чтобы запирать ее в комнате?

Миссис Фейбер вновь покачала головой.

— Влюбилась в неподходящего молодого человека. Кажется, я уже упоминала об этом, а он, видимо, совершенно никуда негодная партия… Студент, будущий художник, почти без всяких средств, чтобы содержать жену. Ферн что-то говорила о студии в Париже, которую им предоставит их друг, если они поженятся… Кроме того, Ферн полагает, что сможет зарабатывать деньги уроками английского или что-то в этом роде. Какая-то чепуха!

— Но отчего же? Если они любят друг друга…

Миссис Фейбер жалостливо улыбнулась.

— Дорогая моя девочка, разве вы никогда не слышали о том, что когда в дверь стучится бедность, любовь вылетает в окно? Все это никуда не годится… Дочь Нериссы — редкая красавица, уверяю вас! — и вдруг собралась выйти замуж, не считаясь с чувствами родителей.

— Но ведь ее отец не возражает…

— Ее отец довольно глуп, его занимает только бизнес. Я бы предпочла другого мужа для Нериссы, но в то время это казалось хорошим выходом… Все эти вечные ссоры с Гидеоном так действовали мне на нервы! У Нериссы были свои собственные деньги, конечно. Возможно, она вложила большую часть в бизнес Филипа, но сумма была довольно значительна.

— Значит, они могли бы что-то сделать для молодой пары… помочь им стать на ноги! — под влиянием порыва предположила Ким. — А вдруг он окажется хорошим художником, и вы еще будете гордиться им в один прекрасный день! По крайней мере, ваша внучка выходит замуж… или хочет выйти замуж… потому что она любит молодого человека, а не из-за семейных раздоров…

Ким замолчала, поняв, что, возможно, была не слишком осторожна, а миссис Фейбер в своем кресле, казалось, окаменела.

— Мисс Ловатт, — произнесла она тоном, в котором безошибочно угадывался упрек, — моей внучке только семнадцать, родители имеют право запрещать дочери все, что угодно до тех пор, пока ей не исполнится двадцать один. По линии моей семьи такое поведение никогда не было бы одобрено, и среди множества лиц, породнившихся с нами, которыми мы можем гордиться, были политики, судья Верховного суда, который женился на моей сестре и увез ее в Бомбей, воины и создатели империи, а также члены титулованных семей, но никогда не было ни одного художника, потому что люди этого сорта почти всегда выходцы из низов и не более вхожи в наш круг, чем люди, связанные со сценой. Даже поэт, проникший в семью, вызвал бы немалое неудовольствие, хотя, естественно, мы все восхищаемся произведениями Киплинга и Теннисона и, конечно, дорогого мистера Браунинга.

Ким сдалась, а когда узнала, что ее услуги в этот день больше не понадобятся, отправилась на очередную прогулку, во время которой встретила Роберта Дункана, возвращавшегося домой за рулем фургона. Ему захотелось подвезти ее, и он уже собрался отправить ее собак в кузов к своим собственным — черному красавцу Лабрадору и терьеру по кличке Киппс, но Ким предпочла пройтись, кроме того, она сомневалась, что Джессика поладит с Киппсом, даже если она не спустит собаку с колен, поэтому пришлось отказаться от предложения, и у Дункана был разочарованный вид.

— Как-нибудь в другой раз, — сказал он. — Я мог бы покатать вас, когда вы оставите собак дома. Мы выпили бы где-нибудь чаю… — при этой мысли его лицо оживилось, — или даже пообедали. Когда у вас выходной?

Ким пришлось признаться, что этот вопрос она еще не выяснила.

— Вам положен выходной раз в неделю. Нельзя же быть все время на побегушках у этой старушенции.